Настя поздоровалась, и Вячеслав Алексеевич сказал:
– Мои бывшие теща и жена.
Алехин виновато понурился. Ему стало ясно, что подразумевала Елена Петровна, когда порекомендовала приехать сюда.
Глава 11
Монета царя Атея
Вся компания, включая Тишотку, прошла в дом и расположилась в гостиной. Серафима Петровна с многозначительным видом удалилась на кухню. Оставалось только догадываться, какие кулинарные шедевры она подаст на обед.
Вячеслав Алексеевич сел на диван рядом с Дайнекой. Алехин устроился напротив, Настя – поодаль, но не так далеко, чтобы не расслышать каждое слово.
– Прошу прощения… Мне нужно позвонить. Я скоро вернусь. – Вячеслав Алексеевич встал и вышел в прихожую.
В тишине гостиной слышалось, как он набирает номер и ждет ответа. Наконец раздался его голос:
– Лена! Это я. У меня все нормально. Алехин здесь. Да… Да, я на даче. Послушай… – На этой фразе разговор оборвался.
Вячеслав Алексеевич вернулся в гостиную с потемневшим лицом. Дайнека грустно опустила глаза, Настя, напротив, торжествовала.
Он сел на прежнее место и обратился к Алехину:
– Рассказывайте…
– Я вас искал, – напомнил Алехин.
– Это я понял. У вас есть что-нибудь сообщить?
– Когда я получил результат экспертизы известной вам монеты, я плакал.
– Как эмоционально.
– Вы удивитесь, но я ждал этого всю свою жизнь!
– Монетку? – поинтересовалась Дайнека.
– Нечто похожее, – Алехин снисходительно улыбнулся.
– А у меня еще одна похожая есть. – Она достала кошелек и вытащила из него вторую монетку. – Вот!
Алехин протянул дрожащую руку, казалось, что его сейчас хватит удар.
– Боже мой! Откуда вы их извлекаете?!
– Это не важно, – вмешался Вячеслав Алексеевич и строго посмотрел на Дайнеку. Потом снова обратился к Алехину: – Так что там с монетой?
– В мире таких пять.
– Да ну…
– Эта – шестая. Монета отчеканена в четвертом веке до нашей эры во времена скифского правителя Атея. Царь Атей объединял все племена скифов от Дуная до Дона и был равен по могуществу Филиппу Македонскому. Кстати, Филипп был отцом Александра. Вам наверняка об этом известно.
– Я никогда не увлекался историей, – сказал Вячеслав Алексеевич.
– Это не важно. – Алехин говорил увлеченно, помогая себе руками. – Я упомянул, что до сих пор монет было пять. Две из них выглядят так же, как наша: на одной стороне изображен юный Геракл в львиной шкуре, а на другой – конный скиф. Они отчеканены в южнопонтийском городе Гераклее. Одна из них находится в Эрмитаже, другая хранится в собрании Исторического музея. Еще три – с изображением головы Артемиды и всадником – были выпущены при том же царе Атее в городе Каллатия, который располагался на западном берегу Черного моря, на территории современной Румынии.
– Как неожиданно, – проговорил Вячеслав Алексеевич, но по его лицу было видно, что он думает о другом. – Должен признаться, я удивлен.
– С исторической точки зрения – это ни с чем не сравнимая удача!
– А с точки зрения обычного человека – форменный геморрой. Полагаю, нам с дочерью следует объяснить, откуда взялась эта монета?
– Монеты, – уточнила Дайнека.
Вячеслав Алексеевич устало махнул рукой:
– Боюсь, нам нечего сказать ни в том, ни в другом случае.
– Мы с тобой ничего не украли.
Он возразил:
– И что мы скажем? Что подошел какой-то бродяга и предложил за сходную цену археологический раритет? Ты хочешь, чтобы все поверили в подобную чушь?
– А если бы так?
– И где нам искать этого старика?
– Нигде. – Дайнека опустила голову и проговорила чуть слышно: – Его теперь никто не найдет.
– Что это значит? – встревожился Вячеслав Алексеевич.
– Он убит.
– Как убит? Еще позавчера был живой. Послушай, а откуда у тебя взялась вторая монета?
– Старик сам мне ее дал.
– Когда?
– Позавчера вечером на той же заправке.
– А убили его когда?
– Тоже позавчера. – Опустив голову, Дайнека исподтишка огляделась. – Я тебе потом все расскажу.
Кухонная дверь распахнулась, в комнату вошла Серафима Петровна с огромным тортом-медовиком на руках. Одному богу было известно, как она успела его испечь.
– К чаю после обеда. – Она поставила торт на буфет и проворковала: – Настюша, приготовь салфетки и скатерть. – Вернувшись к двери и уже зайдя на кухню, Серафима Петровна вдруг выглянула: – Что-то я не поняла… На сколько тянет эта монетка?
– Что, простите? – спросил Алехин.
– Сколько, говорю, за нее заплатят?
– Строго говоря, это общенародное достояние. Но если хотите знать, монета – бесценна, – сказал Алехин и посмотрел на Дайнеку: – Я могу забрать для экспертизы вторую?
– Берите.
– Если они обе чеканены одной парой штемпелей – это исключит всякие сомнения в их подлинности. – Он повертел монету в руках. – На первый взгляд они абсолютно идентичны, но у этой лучшая сохранность. Нет никаких оснований считать монеты поддельными. На них отсутствуют следы вторичной доработки резцом. Они уникальны!
– Ну, хорошо, Петр Яковлевич, – проговорил Вячеслав Алексеевич. – Теперь опишите дальнейшее развитие событий. Чтобы расставить точки над «i», заявляю: мы не претендуем на вознаграждение.
Судя по грохоту на кухне, из рук Серафимы Петровны в этот момент выпала пустая кастрюля.
В воздухе повисла недолгая пауза, которую прервал Алехин:
– Об этом давайте позже. Очень вам благодарен. Монеты станут настоящей сенсацией!
– Кому нужно такое старье… – буркнула Настя.
– Если позволите, – Алехин поднялся с дивана и взял свою сетчатую шляпу. – Сейчас мне пора.
– Как же так?! – В гостиной появилась раскрасневшаяся Серафима Петровна. – У меня обед вот-вот подоспеет, а вы убегаете.
Алехин склонился и приложился губами к ее пухлой ручке:
– Прошу прощения, дражайшая Серафима. У меня – ученый совет. Никак не могу.
Вячеслав Алексеевич тоже встал:
– Пожалуйста, Петр Яковлевич, держите меня в курсе. Я вас провожу.
Мужчины ушли, и разочарованная Серафима Петровна вернулась на кухню. До тех пор пока в гостиной не появился Вячеслав Алексеевич, Дайнека и Настя не проронили ни слова.
Вернувшись, он приказал:
