– Это всё?
– Давай вали отсюда, а то меня рассчитают.
Выехав с заправки, Дайнека сделала круг и остановилась неподалеку от дома, где убили старика. Ей даже не пришлось переходить дорогу. Торкнувшись в тот самый подъезд, Дайнека обнаружила, что дверь закрыта. Она дернула сильнее, но ее остановил чей-то голос:
– А ну-ка отошла от двери!
Дайнека обернулась и увидела пожилого мужчину в стареньком камуфляже.
– Вы сторож?
– А хоть бы и так!
– Помните меня? – Дайнека заискивающе улыбнулась. – Вы меня нашли рядом с трупом!
– Тьфу ты, господи! Нашла о чем вспоминать! – Он подошел ближе и надел на нос очки: – Ты ли это? – И, узнав, протянул: – Ты-ы-ы…
– Вот… Пришла… – Она искала причину, чтобы объяснить свой визит, и не находила. Нормальная девушка в сложившихся обстоятельствах обошла бы этот дом за версту. Но Дайнека была «ненормальной». – Вы когда-нибудь раньше видели того убитого старика?
– Убитого не видел. Видел живого. Зачем тебе это знать? – с подозрением спросил сторож.
Дайнека, как всегда, честно ответила:
– Чувствую себя виноватой.
– Не ты же его убила. Хотя, если подумать: какого черта ты за ним бежала?
– Долгий рассказ.
– Если долгий – идем в сторожку.
– Далеко? – спросила Дайнека.
– В соседнем доме. Поговорим, чаем угощу. Сидишь здесь сутками как сыч. Кому угодно обрадуешься.
Они прошли в обычную, когда-то жилую комнату, окно которой выходило на тот самый подъезд. Сторож включил чайник и выставил на стол две большие кружки.
– Зови меня дядей Митей.
– А я – Людмила. Или, если хотите, Дайнека.
– Людмилой буду звать. Кличек не люблю!
– А это не кличка, – обиделась Дайнека. – Это моя фамилия.
Дядя Митя опустил в кружки чайные пакетики и налил туда кипятку. Потом сел и распорядился:
– Теперь давай говорить.
– Вы сказали, что видели убитого старика живым, – напомнила она.
– Глеб приходил сюда после того, как расселили дома. Реновация! Слышала про такое?
– Слышала. – Дайнеке не хотелось обсуждать наболевшую московскую тему. – Зачем он приходил?
– До расселения он здесь жил. Месяц назад взамен общежитской комнаты ему дали какую-то конуру за МКАДом. Но то ли обманули, то ли он сам ее пропил… Короче, остался Глеб без жилья. Покуда на дворе тепло, приходил ночевать в свою бывшую комнату. Сиживал Глебушка на твоем месте, пили с ним чай. Бывало, спрашиваю его: куда пойдешь, когда дом снесут? А он мне отвечает: я, говорит, до этих пор жить не собираюсь. Как будто бы чувствовал. Эх, Глеб… Глеб… Хороший был старик, добрый. И какая сволочь его убила?
– Он что-нибудь рассказывал о себе?
Дядя Митя чинно кивнул.
– Про жену покойницу рассказывал, Галиной ее звали. Как померла, так вся его жизнь под откос и пустилась. Квартиру в центре потерял. Он, знаешь, не от мира всего был человек…
– Не от мира сего… – поправила Дайнека.
– Ученый был человек.
– Что еще он рассказывал?
– Да все про Галю свою… А так – ничего.
– Вы той ночью в дом пошли. Почему? – спросила Дайнека.
– Сначала Глеба увидел, потом тебя.
– Еще кого-нибудь видели? – Дайнека затаила дыхание.
– Прямо как следователь! – Дядя Митя рассмеялся. – Он то же самое спрашивал.
– Видели или нет?
– Я до этого в обход уходил. Пока меня не было, кто-то в дом и залез до того, как туда прибежал Глеб. Это – без вариантов. Я так и сказал следователю.
– У меня есть вопрос…
– Задавай! Уж больно занимательно с тобой говорить!
– Были у этого Глеба друзья?
– Да какие там друзья! Так… Собутыльники.
– Невысокого человека в сигнальном жилете знаете?
– Шныря? – Дядя Митя неодобрительно покачал головой. – Вчера в больницу увезли. Избил его кто-то. Я сам вызывал «Скорую».
– А кто такой этот Шнырь?
– Пьяница. Что еще сказать про такого? Глеб его кормил и поил.
– Ничего про него не знаете?
Сторож покачал головой:
– Нет, ничего.
– И даже фамилию не припомните?
– Не то Шнырев, не то – Шнырин.
– Куда его увезли? В какую больницу?
– Вроде в Склифосовского.
– А если поточнее?
– Могу поспрошать.
– Дядя Митя, поспрошайте, пожалуйста!
– Номерок запиши, я тогда позвоню или эсэмэску пришлю.
– Вот спасибо, – сказала Дайнека и записала «номерок» на уголке старой газеты, которая лежала на столе. – Вот здесь. Не забудьте!
Вернувшись домой, Дайнека через каждые полчаса проверяла: не пришла ли эсэмэска от сторожа. Время шло, но дядя Митя не звонил и не писал. Уже приехал отец, и она покормила его ужином, а сторож все еще не давал о себе знать. Отчаявшись, она уже махнула рукой и решила утром позвонить в справочную Склифосовского.
В десять часов вечера зазвонил ее телефон, она решила, что это звонит сторож:
– Дядя Митя?
– Это Азалия. Дайнека, ты должна иногда появляться на людях.
– Я появляюсь.
– Если бы я не знала тебя, подумала бы, что тебе – шестьдесят лет. Между прочим, даже в таком возрасте бабульки зажигают. Где ты сейчас?
Дайнека ответила:
– Дома.
Немного помолчав, Азалия уточнила:
– Что собираешься делать?
– Хочу пойти спать.
– Так рано?!
– Уже вечер. – Дайнека свернула объяснения, задав конкретный вопрос: – Чего тебе надо?
– Хотела подхватить тебя, чтобы потом предаться разгульной жизни.
– Подхватить, в смысле?
– Заехать за тобой на машине с двумя интересными мужиками.
– Давай не сегодня.
– Почему не спрашиваешь, кто эти мужики?
– Мне не интересно, – ответила Дайнека, но, немного подумав, все же спросила: – Кто?
– Остап Романов и… Внимание! Влад Делягин! Классный мужик. Он чур – мой!
– Ты с ним знакома?
– Тысячу лет. Все как-то руки до него не доходили. А тут сам нарисовался.
– Ты вправду хочешь…
Азалия остановила Дайнеку на полуслове:
