– Мне кажется, что под половицей у Велембовского находился экспресс-тайник для текущего пользования. Другой, основной схрон находится в другом месте. И, возможно, там что-то осталось. Заметь, Шнырь сказал, что летом они с Велембовским не бедствовали. Летом… Почему он это подчеркнул? Выходит, осенью, зимой и весной они голодали?
– До Пасхи Велембовский ходил к Благовестову и просил у него денег. До Пасхи! – подчеркнула Дайнека. – Потом он больше не приходил.
– Выходит, что на Пасху или сразу после нее у Велембовского что-то изменилось?
– Теперь мы вряд ли об этом узнаем, – благоразумно рассудила Дайнека.
– Мне кажется, чтобы разгадать эту загадку, не хватает сущего пустяка, – задумчиво проговорил Вячеслав Алексеевич.
– Думаешь, мы что-то просмотрели?
– Не исключаю.
С Алехиным они встретились с опозданием, прождав его полтора часа. Петр Яковлевич приехал на такси и пригласил их в свой кабинет.
– Только что вернулся из Тулы!
– Командировка? – спросил Вячеслав Алексеевич.
– Тульские криминалисты приглашали меня для первичной экспертизы конфиската. – Алехин положил портфель на письменный стол, вытащил из него пачку разрозненных документов и стал что-то искать: – Да где же он?..
– Что вы ищете?
– Акт о передаче монет. Вот ведь незадача!
– Вы не суетитесь, – подсказала Дайнека.
Алехин сел в свое кресло.
– Вы правы, для начала мне нужно успокоиться и собраться с мыслями.
– Что-нибудь случилось? – догадался Вячеслав Алексеевич.
– Я даже озвучивать боюсь… – тихо сказал Алехин.
– Почему?
– Вдруг не сбудется…
– Выходит, произошло что-то хорошее? – улыбнулась Дайнека.
– Нет! Не могу удержаться! Поделюсь! – воскликнул Алехин. – Появились еще четыре таких монеты!
– Неужели?!
– Как я уже говорил, меня вызвали тульские криминалисты для проведения первичной экспертизы исторических ценностей. У скупщика краденого при обыске нашли четыре серебряные монеты, а также золотые предметы, которые он хотел переплавить в слитки. Благодарю тебя, Господи, что не позволил совершить это варварство! – Алехин воздел руки к небу, потом схватился за сердце.
– Пожалуйста, успокойтесь… – Дайнека взяла графин и налила в стакан воды.
– Не надо! – Алехин отыскал в пачке несколько фотографий: – Взгляните! Вот эти монеты!
Дайнека и Вячеслав Алексеевич склонились над снимками:
– Монеты похожи на те, что я купила у Велембовского, – определила Дайнека.
– Они не просто похожи. Они идентичны. Я видел их и держал вот этими вот руками! – Алехин показал ладони, потом вытащил из портфеля еще несколько фотографий. – Теперь взгляните сюда! Это – золотой гребень. Состоит из шестнадцати четырехгранных зубцов, которые венчаются фризом с фигурками животных. На самом фризе – лошади и скифские воины. Вес гребня почти триста граммов. Датирую его началом четвертого столетия до нашей эры! Однако впереди еще несколько экспертиз. Боже мой, – он импульсивно сдавил пальцами виски, – как кружится голова…
– Откуда он взялся? – спросил Вячеслав Алексеевич.
– Его, вместе с монетами и остальными предметами, нашли у скупщика краденого.
– Но как монеты и гребень попали к нему?
– Неужели не понимаешь, папа, он – скупщик краденого. – Дайнека взяла фотографии и пересмотрела их. – Трудно представить, что такое можно у кого-то украсть. – Она протянула Алехину одну фотографию и спросила: – Как называется эта штука?
Он взглянул на фотографию и быстро ответил:
– Бляшка. Или поясная пластина. В данном конкретном случае – левая. Такие штуки крепились на поясах древних скифов. Может показаться, что это резьба по металлу, на самом деле – чеканка.
– Значит, эту штуку можно назвать резной бляшкой?
– Если по незнанию – да.
– А эта витая штука? – Дайнека показала еще одну фотографию.
– Браслет. На окончаниях спирали с обеих его сторон прикреплены головы льва. Если присмотреться – в глазах вкрапление бирюзы. Браслет также можно причислить к скифским украшениям пятого-четвертого века до нашей эры.
– Послушай… – Вячеслав Алексеевич пристально посмотрел на Дайнеку. – Мне показалось или же в самом деле…
– Тебе не показалось, – сказала она. – Шнырь говорил о похожих предметах, называя их «бижутерией». Как еще назвать дремучему пьющему человеку гребень, резную бляшку и браслет с бирюзой?
– Что такое? – Алехин закрутил головой. – О чем вы?
– Кажется, мы знаем, у кого были похищены эти предметы.
– Да что вы! И этот человек знал об их ценности?
– Нам это не известно.
– А если спросить?
– Уже не спросишь. Он убит.
– Что неудивительно, – Петр Яковлевич тяжело вздохнул. – Могу предположить, что за эти сокровища погиб не один человек.
– Вы должны сообщить о находке в Отдел по борьбе с хищениями культурных и исторических ценностей, – сказал Вячеслав Алексеевич. – Там есть такой человек – Сокольский.
– Сообщу, но думаю, тульский следователь уже сообщил. – Алехин порылся в бумагах и наконец отыскал документ. – Вот он! Подписываем!
По дороге домой Вячеслав Алексеевич позвонил Кротову:
– Леонид Георгиевич? Здравствуйте, это Дайнека. Нет, ничего не случилось… – Помолчав, он уточнил: – Вернее, случилось. Если вы помните мои показания, Шнырев рассказывал про тайник в комнате Велембовского. Да… Да… Под половицей, все верно. Шнырев видел, как Велембовский прятал туда гребень, резные бляшки и браслет с головой льва. Он очень точно описал эти предметы. Сегодня я видел их на фотографиях. У вас, кажется, есть номер Алехина? Да-да, я вам его давал. Позвоните, Петр Яковлевич обо всем вам расскажет.
Закончив разговор, Вячеслав Алексеевич поудобнее устроился в водительском кресле и взялся за руль.
– Вот такие дела… – проговорил он безотносительно чего-то конкретного.
– Думаешь, старика убили из-за этой бижутерии? – спросила Дайнека.
– Она – бесценна. Даже если переплавить – получится слиток золота на очень большую сумму. Убивают и за меньшие деньги.
– Не хочется в это верить.
– Ты же слышала, что сказал Алехин? А он неглупый и опытный человек.
– Ужас какой-то.
– А как ты думаешь, зачем в комнате старика взломали пол? Наверняка искали тайник.
– И, кажется, нашли, – вздохнула Дайнека.
– Судя по тому, что позднее сняли весь пол, убийцы рассчитывали найти что-то еще.
