– Когда я об этом думаю, всегда задаю себе один и тот же вопрос.
– Какой?
– Как сторож мог этого не услышать? Чтобы содрать с пола доски, нужно, во-первых, попасть в запертый дом. Во-вторых, принести туда инструмент. Наверняка эта работа сопровождалась большим шумом.
– Сторож пьющий? – поинтересовался Вячеслав Алексеевич.
– Наверное, да. Во всяком случае, он мне не рассказывал.
– Сто процентов – пьет. Что еще ему делать на дежурстве? На подобные объекты нанимают иногородних. Они там и спят, и живут. Это удобно. Приехал на две недели, вахту отстоял, потом – на неделю домой.
– Это ж как пить надо, чтобы не услышать треск отрывающихся досок?
– Согласен – крепко. – Вячеслав Алексеевич постучал пальцем по датчику бензина: – Бензин почти на нуле. Почему не заправилась?
– Да я на этой машине почти не езжу! – возмутилась Дайнека. – Когда ты купишь себе новую?
– Времени не хватает… Да и зачем торопиться? У меня есть служебная.
– То-то и смотрю, что на моей разъезжаешь.
– Никогда не знал, что ты такая жадина. – Отец рассмеялся, но снова взглянув на датчик, нахмурился: – Надо бы заправиться, до дому не дотянем.
– Через два километра на повороте с проспекта – та самая заправка, где я впервые встретила Велембовского.
– Поближе нет?
Дайнека достала телефон, чтобы проверить по карте, но он ожил в ее руках. Звонили с неизвестного номера. Она ответила:
– Слушаю.
– Вы оставляли свой номер.
– Когда?
– Когда приходили искать Шнырева.
– Да-да! Я помню. Боткинская больница, Вторая неврология. Вы – больной?
– В каком смысле? – обиделся собеседник.
– Да я не об этом! Хотела спросить: лежите в той же палате?
– Вы со мной говорили.
– Хотите что-то рассказать?
– Да в общем-то рассказывать нечего…
– Тогда зачем позвонили?
– От него пахло бензином…
– От кого? – спросила Дайнека.
– От того мужика, который приходил к Шныреву.
– А внешность? Внешность вы не запомнили?
– Я же говорил, что нет. А мы тут как-то лежим, разговариваем – один паренек и вспомнил. Пахло, говорит, от него бензином. Наверное, на большегрузе работает. Он сам – шофер. Знает, о чем говорит.
– Больше ничего не вспомнили?
– Он неприметный был. Рост – средний, рожа – обычная. Одет так же, как все. А вот бензином от него разило как надо.
– Ну, что ж, и на этом спасибо. – Дайнека отключилась.
– Что? – встревоженно спросил Вячеслав Алексеевич. – Кто звонил?
– Мужчина из палаты Шныря.
– Что говорит?
– Сказал, что от того, кто приходил к Шнырю, разило бензином.
– Только и всего?
– Его сопалатники решили, что этот мужик – шофер.
– Ну, что же, будем иметь в виду. – Вячеслав Алексеевич посмотрел на датчик бензина. – Кажется, дотянули. Знаешь, что меня удивляет?
– Что?
– Я оставил в палате свою карточку, а позвонили тебе.
– Я, когда оставила гостинцы, подписала туда свой номер.
– Мало того, что жадоба, так еще и хитрюга. – Он рассмеялся и, свернув к заправке, хотел обнять дочь.
Она вдруг вырвалась и закричала:
– Гони! Не останавливайся! Уезжай отсюда!
Вячеслав Алексеевич прибавил скорости и рванул машину вперед.
– Что случилось?
– Гони! – Дайнека оглянулась назад. – Кажется, заметил!
– Немедленно объяснись! Кого ты так испугалась? Кто там был?
Она ответила:
– Леша-заправщик!
– Велика новость. – Вячеслав Алексеевич притормозил, собираясь развернуться и поехать назад.
– Не смей! – крикнула Дайнека и ухватилась за руль.
– С ума ты, что ли, сошла? Еще немного, и мы заглохнем.
– Папа! Он разговаривал…
– С кем? – Не дождавшись ответа, Вячеслав Алексеевич повысил голос: – Да с кем же?!
– Со сторожем дядей Митей!
Глава 25
Старое дело
Машина заглохла, не доехав до дома. Вячеслав Алексеевич позвонил своему шоферу, и тот пообещал приехать с канистрой бензина.
– Пока есть время, давай разберемся, – сказал Вячеслав Алексеевич. – Что тебя так встревожило?
– Я говорила с Лешей и сторожем по отдельности, но ни один из них не сказал, что они знакомы.
– Опираясь только на это, нельзя никого обвинять. Я понимаю, ты хочешь сказать, что один из них – убийца Велембовского?
– А если – оба?
– Не городи ерунды.
– Я чувствую, за этим что-то стоит. – Дайнека задумалась и потом спросила: – А запах бензина? А что, если в Боткинскую приходил не шофер, а заправщик? А что, если это Леша приходил в палату к Шнырю?
– Слишком много «если». Такие обвинения требуют доказательств. Они у тебя есть?
– Нет.
– Тогда в лучшем случае ты можешь рассказать об этом Кротову. Или сделаем так: я сам ему позвоню и попрошу проверить этого паренька. Сторожа, я думаю, они уже проверяли.
Дайнека сидела, уставившись в лобовое стекло, не реагируя на слова отца. Чтобы привлечь внимание, Вячеславу Алексеевичу пришлось помахать перед ее носом рукой:
– Людмила, очнись.
– Что? – Дайнека повернулась к нему, но по ее глазам было видно: она думает о другом. – Сейчас я расскажу тебе одну вещь, но только не говори, что мне это показалось.
– Обещаю.
– В ту ночь, когда я бежала за стариком по дому, в конце коридора заметила уходящего человека.
– Ты говорила.
– Он был одет в форменную куртку.
– Опять твои выдумки?
– Когда он проходил мимо дверного проема, в лучах уличных фонарей на его спине блеснула светлая полоса.
– И ты предполагаешь, что это был светоотражающий элемент?
– Такой же, как на рабочей куртке Леши-заправщика.
– По мне, так это полнейший бред. – Вячеслав Алексеевич покрутил в руках свой телефон. – Даже неудобно звонить по этому поводу Кротову. Тем не менее обещаю, что позвоню. – Бросив взгляд в окно, он проронил: – Приехал служебный автомобиль.
Водитель достал из багажника канистру с бензином и сам залил его в бак Дайнекиной машины. Распрощавшись, они разъехались.
