— А покушать, господин?
— Я напьюсь кровью проклятых полян. Всем уйти!
Помощник-болышчы с десятниками быстро покинули шатер тархана. Пошли к своим отрядам, где уже готовилась трапеза. Авартук остался при десятнике Рабибе.
Ильдуан прошел в малый шатер, сел возле сына.
Знахарь сказал:
— Он больше не говорит, господин.
Тархан вздохнул:
— Эх, Джабу, Джабу, зачем я взял тебя в поход? Зачем понравилась тебе эта полянка? Зачем ты бросился в погоню?
Тархан взглянул на знахаря:
— Он слышит меня?
— Да, — кивнул Карим.
— Я отомщу за тебя, сын, сделаю, что смогу…
Недоговорив, тархан поднялся и вышел из шатра.
Болышчы уже собрал сотню.
Посмотреть на Вавулу и его спутников сбежалось почти все село. Позвали старейшину. Тот появился, не мешкая.
— Вавула? Ты вернул невесту?
— Как видишь.
— Видать-то вижу, ответствуй, как получилось?
Пришлось рассказывать.
Узнав о том, что Вавула и Коваль побили в лесу хазар, отец схватился за голову:
— О, боги, что же теперь будет? Вы убили сына тархана. Теперь он придет мстить нам.
Мужики смотрели друг на друга.
— Ты понял, что натворил? — закричал на сына Дедил.
— Я вернул невесту.
— Он вернул, — передразнил Дедил, — а о том, что Ильдуан заявится сюда со всем своим отрядом, не подумал?
— У него не может быть много воинов — их примерно сотня, у нас на селе полусотня мужиков наберется. А еще соседи.
Дедил проговорил:
— Соседи… Чего от них ждать?
Весть о том, что смельчаки из Рубино вернули Ведану из хазарского полона, быстро разнеслась по округе. В Рубино прискакал Кобяк с тремя мужиками.
Соскочил с коня, кинулся к Ведане, обнял.
— Дочь моя. Поехали домой, не будет тебе счастья с Вавулой, он даже защитить тебя не смог.
— Нет, отец, я останусь с ним. Люб он мне, и никто не заставит меня бросить его.
В разговор вмешался Дедил:
— Веденей, сейчас не время для семейных дрязг. Мои удальцы убили трех хазар, среди них и сын тархана. Хотя Сидор и молвит, что тот живой остался, но ранен, видно, сильно, потому как получил обухом по голове. Теперь взбешенный Ильдуан обязательно пришлет сюда свое войско и разорит наши села.
— Хорошая новость, — сказал угрюмо Кобяк, — любой поступил бы так же на его месте. Мыслю, он будет мстить тебе, твоему роду. Я забираю Ведану и увожу домой. Твой сын наделал делов, пущай он и отвечает.
— Но Вавула спас ее от полона и унижений, Веденей.
— Не надо было умыкать!
— Тогда Джабу забрал бы ее прямо из твоего дома и тогда уже ты бы думал, как вытащить ее из неволи. Сын тархана все равно добился бы своего, раз она понравилась ему.
Кобяк взглянул на Дедила:
— И что ты хочешь?
— Мне одному село не удержать. Хазары сожгут дома и разорят Рубино. Заберут в полон всех, кого можно продать. А с Веданой и с нашей семьей, мыслю, поступят по-иному — страшной казни предадут. Посему, хочешь не хочешь, а надо объединяться, хотя бы на время.
Кобяк спросил:
— Ты Сергуна просил о помощи?
— Покуда нет.
— Так что медлишь? Посылай в Заледово.
Дедил кивнул одному из своих:
— Скачи в Заледово, передай, что слышал, старейшине Тихомиру Сергуну, скажи, мол, сосед помощи у него просит. Добре будет, если он сам к нам приедет. Торопись. Хазары медлить не будут.
— Угу, уразумел.
Гонец вскочил в седло и поскакал в Заледово.
Дедил взглянул на Кобяка:
— Ты что решил?
— Чего я могу решить? Придется драться вместе с тобой. Только наперво давай всех немощных за Оку переправим.
— Сделаем. А ты сюда мужиков своих приведешь?
— Нет. Но помогу. Как — увидишь. Ты обороняй село, далее все сам увидишь.
— Гонца от Сергуна ждать не будем?
— Ты с ним сам погутаришь, будет нужда, пришлешь человека в Вабежу.
— Добре. Спасибо, Веденей.
— Это ты Ведану благодари, не будь ее, бился бы один с хазарами.
— Все одно.
Угроза попасть под удар хазар гнала людей хлеще любого кнута. Женщины быстро собрали пожитки, забрали детей, подхватили стариков и двинулись к реке. Мужики подготовили там большие, в три ряда бревен, плоты. Лодки не тронули, проку от них не было. Скоро обоз был уже на той стороне реки.
Глядя за своими, Дедил видел переправку плотов и от Вабежи, и от Заледово. Они немного позже дошли до противоположного берега и скрылись в кустах, затащив плоты на берег.
Прискакал гонец от Сергуна.
— Плохие дела, Заруба, Сергун сказал, что не его дело — защищать соседей. Наворотили дел, отвечайте, говорит, сами.
— Это все?
— Да. Потом он начал собирать народ и переправлять женщин с детьми и стариками чрез Оку. Я не стал упрашивать, возвернулся.
— Значит, из Заледово подмоги нам ждать не след.
— Выходи, так.
— Давай, объявляй сбор всем с оружием без коней, табун к реке со скотом, что не уместился на плотах, выведите. При них оставьте пастухов. Хотя коней, коров, может, и переправим еще, коли надобность будет.
— Понял.
Оставшись один, Дедил поднял руки вверх, смотря на небо:
— Перун, ты всемогущ и всесилен, пошли мне и моему роду мужества, силы и умения в схватке с проклятыми хазарами, не дай свершиться несправедливости, за то мы благодарность тебе принесем. Только помоги.
Подошел Светозар:
— Я тоже просил, надо бы принести жертву, да не успеем. Но Перун поможет, будь уверен. Никогда еще он не оставлял нас без милости.
— Ты пошто не ушел за реку, старец?
— Мне треба быть среди защитников. Разве ты не ведаешь об этом?
— Может, уйдешь на капище? И там будешь просить богов помочь нам?
— Нет. Я буду на селе. И разделю ту участь, что и весь наш род.
— Тогда укройся где-нибудь, да так, чтобы спастись смог, коли стрела хазарская прилетит.
— Мою землянку не поджечь. Земля не горит.
— Ну, как знаешь, я пойду людей расставлять.
— Помнишь, как наступают хазары, когда разоряют селения?
— Помню.
