Вавула, снимая саблю, дабы не мешала, проговорил:
— Для того чтобы перейти чрез Оку, хазарам надо идти на пять верст вниз по течению да шесть вверх. Даже верхом ближе не пройти — река широкая, не всем с ношей переплыть. Течение собьет и потопит. Тут у сел только на больших плотах и можно переправиться. А так далеко Ильдуан не пойдет. Он не в себе сейчас, ему крови нашей хочется.
— Ты болтай меньше, лезь на крышу да смотри пристальней.
— Уже полез.
Вавула ловко забрался на соломенную крышу, угнездился, осмотрелся. Все пока тихо. Восточнее, где восходит солнце, — Вабежа, там мужики с оружием бродят между подворий, кто-то у главных ворот стоит. На удивление много коней в село Кобяк завел. На западе, в Заледово, никого не видать. Словно вымерло все. Лес чернеет грозной стеной, на полях под легким ветром колосится рожь. За рекой плоты на берегу. Там тоже смотрят по сторонам.
— Ну чего там, Вавула?
Сын поведал, что видит. Попросил:
— Я пока тут побуду, отец?
— Лады! Не сверзись тока.
— Не боись, крепко держусь.
— Ну, держись да гляди по сторонам.
— Гляжу!
Глава четвертая
Головной дозор, высланный тарханом, остановился за густыми зарослями. Стала и вся сотня. К старшему дозора подъехал сам Янур Ильдуан:
— Что тут, Буйук?
— Поле, села. Не видно женщин, стариков и детей. Мужики вооружились и изготовились, кто где. Это в Рубино. В Вабеже вооруженных мужиков меньше, но почти весь их табун там. В Заледово никого. Попрятались, что ли?
— Там старейшина хитрый, и род его живет, не якшаясь с соседями. Хотя и между Дедилом и Кобяком вражда, но Кобяк боится, его село недалеко от Рубино. А в селениях уже ведают, что натворил сын Дедила.
— Худо, что обоз за реку переправили. И плоты отогнали. Весь ясырь теперь там.
— Ясырь в Вабеже и в Заледово возьмем. А род Дедила вырежем. Достанем и тех, кто переправился. Поляне много лодок на этой стороне оставили, это их промах. Захватить женщин с детьми большого отряда не потребуется. А тот, что нужен, быстро переплывет через реку и на лодках. Но об этом после. Дедил наверняка обратился за помощью к Кобяку и Сергуну, и по тому, что эти роды остались в своих селениях, в помощи ему отказали. Значит, против нас всего полусотня, в которой мужиков-воинов и половины не будет, остальные обычные земледельцы.
Старший головного дозора указал на жилище Дедила:
— На крыше дома старейшины мужик сидит.
— Вижу. Никак это сам Вавула, ох, с каким удовольствием я буду резать его на куски!
Ильдуан повернулся к помощнику:
— Турис, пусть десятки не спеша выходят к опушке и встают саженях в десяти друг от друга в лесу, не показывая себя. Мы должны напасть на Рубино, внести смуту. Сигнал к атаке — пущенная стрела.
— Слушаюсь, Янур.
Болышчы отправился в глубь леса.
Скоро хазары вышли к опушке и, прикрытые молодыми деревцами, встали в одну линию.
Тархан подозвал ближнего лучника из головного дозора:
— Стрелу!
— Слушаюсь, господин.
В сторону Рубино полетела стрела, и тут же лес огласился диким криком. Это пошли в атаку десятки тархана Ильдуана.
Вавула увидел хазар, соскочил с крыши и упал отцу под ноги. Дедил крикнул:
— Приготовиться всем! Действовать, как сказано!
Повернулся к Вавуле:
— Беги к Ковалю, наполняйте бадьи, будьте наготове гасить огонь. Коли загорится соломенная крыша — пусть, прогорит — потухнет, главное, чтобы сруб не взялся, уразумел?
— Ну и работенку ты мне дал, отец.
— На Ковале еще оборона табуна от реки до городьбы.
— А на мне?
— Сюда вернешься.
— Ладно, понял.
Не доходя до Рубино саженей тридцать, хазары резко разошлись: часть их пошла на восток, другая часть на запад, основные же силы стали напротив главных ворот. Хазары обошли село с трех сторон. Лучники достали огниво. Стало ясно: сейчас подожгут стрелы и пустят их за городьбу.
Старейшина Рубино подал команду:
— Стрелки!
Лучники полян пустили первые стрелы. Все они были отменными охотниками: легко сбивали с деревьев крохотных белок, а тут — такие цели. Выбитые из седел хазары повалились в траву. Остальные не успели опомниться, как местные пустили стрелы в другой раз, и новые жертвы свалились с коней.
Тархан взорвался от ярости:
— Проклятые поляне! Отходить в низину, к оврагу!
Западные и восточные десятки выполнили наказ. На новом месте их не могли достать стрелы защитников, зато стрелы степняков достигали окраинных построек. Хазары подожгли стрелы и пустили их в село. Но тут с бадьями, полными воды, появились молодцы Коваля и Вавулы. Они быстро затушили не успевший разгореться огонь.
И опять тархан грязно выругался:
— И к огню подготовились. Ну, Дедил, поглядим, как твои мужики в крепкой рубке покажут себя.
Он кивнул болышчы, тот передал приказ: всем воинам собраться возле тархана. Обходной маневр не принес результатов, значит, придется бить в лоб.
Из того, как повели себя хазары, Дедил понял: тархан собирается бросить свой отряд на южную сторону.
Старейшина скомандовал:
— Всем подойти ближе к главной городьбе, лучникам — укрыться и приготовиться!
Но мужики и без наказа старейшины знали, что делать.
Ильдуан поднял саблю, указывая на селение. С визгом и криком хазары рванулись к Рубино. Со стен снова полетели стрелы. Первым же залпом сельчанам удалось выбить более десятка хазар. Но остальные прорвались. Дошли до городьбы, там их встретили пики и остроги. Они доставали передних, калечили коней, заставляя повернуть вспять. Но хазары не отступили. Рубили саблями древки. Нукеры Ильдуана подтянули в городьбе сделанный из бревна таран. Пробили ворота. Хазары ворвались в Рубино.
Смотревший за боем Ильдуан воскликнул:
— Вот так! Теперь вам всем конец!
Мужики отошли от ограды, лучники, у кого еще были стрелы, прыгнули в ближние землянки и оттуда продолжали бить хазар. Отошедшие мужики, используя кистени, топоры и секиры, ввязались в сечу с конницей. И то, что хазары остались на конях, обернулось против них. Мужики метались меж коней, сбивая всадников ударами топоров по ногам, доставали секирами. Неся потери, хазары наконец поняли, что сами поставили себя в невыгодное положение. Они спешились, завязалась настоящая сеча. Лишившись седоков, кони ринулись чрез ворота и проломы в городьбе на волю, фырча от запаха крови.
