Пришлось Али и Арсину подчиниться. Тела убитых воинов сбросили в реку. Вслед другим.
Видя, чем закончилось дело Богунды, на берег вышел Вавула, махнул рукой. Ему ответили тем же.
Десяток с пленными бележами и с захваченными конями пошел через реку. Вавула встретил его на мелководье. Подошел к Богунде:
— Молодец, Никола, разбил отряд на загляденье. И пленников взял. Давай с ними в крепость, но не той дорогой, что шел сюда, а обходной, по нашим следам. По ним выйдешь к оврагу, там мостки, войдешь в городище с севера.
— Понял! А ты с дружиной останешься?
— Да. А что за племя пришло, прознал?
— Прознал. Какие-то горцы, бележами себя называют.
— Говорил же, не похожи они на хазар, что до того приходили. Видать, каган их решил к нам послать. Ну что же, встретим по чину и горцев. Иди, Никола.
— Удачи вам тут.
— Тебе удачи, всем нам, варузам, удачи!
— Твоя правда. Бывай.
Богунда повел отряд по следу дружины Вавула.
Отряд Гафура вышел к восточному перелазу раньше отряда Али — от лагеря бележей до этой переправы было ближе. Гафур вел шесть всадников так же, как и Али, по берегу. Переправщиками назначил двоих всадников, что на время надевали на себя обычные халаты, дабы не снимать каждый раз доспехи. Так, проверяя Оку, отряд дошел до места, где земля была вытоптана, как и на западе. Вот только дороги здесь не было. Но то, что именно здесь переправлялись поляне, сомнения у Гафура не было.
Он встал, оглядывая противоположный берег. Не замечая, как из кустов за чужаками смотрят мужики Сидора Коваля.
Гафур подъехал к воде и махнул рукой переправщикам:
— Мабрук, Симай, вперед!
Горцы сбросили халаты, завели коней в воду. Тут было мельче, чем на западе, начали плыть только саженях в десяти от берега, потом вышли на косу.
Коваль смотрел за ними. К нему подполз ратник:
— Сидор, худо может быть, если хазары наткнутся на колья.
Коваль удивился:
— Почему худо, Степан?
— Сам подумай, двое сгинут, а остальные уйдут и поведают своим о подводной заграде. На западе-то хазар Никола Богунда побьет, там некому будет предупреждать начальника хазарского. А у нас — другое дело.
— Хм, — задумался Коваль, — а ведь ты прав, Степка, молодец! А ну-ка дай свой лук да стрелы.
— Я и сам могу прибить хазар.
— Их не прибить, а спугнуть треба.
— Так я и спугну.
— Ладно, давай сам.
Степан отполз за луком.
Чужаки были уже у самых кольев. Первая стрела юркнула в воду прямо перед лицом Мабрука. Он уже был в месте, где вода доходила до плеч и впору было двигаться вплавь.
— Шайтан, на берегу поляне! — крикнул он и прижался к коню.
Рядом с Симаем упала в воду вторая стрела.
— Идем назад, Мабрук. Прибьют нас.
Ни о каком продолжении переправы речи быть не могло. Горцы развернули коней и, прячась за конскими шеями, быстро пошли к южному берегу.
Гафур видел, как его переправщиков обстреляли.
— Поляне показали нам, где они сторожат перелаз.
Находившийся рядом воин заметил:
— А стрелки-то у полян никудышные. Уж сюда-то, на перелаз, могли и опытных послать.
— Поляне — не воины, на охоте они меткие, белок стреляют, а в поле теряются. Жаль, мы не видели, сколько их тут.
— Стреляли два раза, значит, двое, хотя и один мог пустить две стрелы. Думаю, их с десяток, не более.
— Не наше это дело — думать.
Мабрук и Симай добрались до берега, постоянно оглядываясь. Сюда стрелы достать не могли. Мабрук надел халат, взглянул на начальника:
— Ты видел, Гафур?
— Видел, что назад вы шли быстрее, чем вперед.
— Мы же на виду у полян были.
— Ладно. Не дошли всего немного, но и так ясно, что перелаз здесь пригодный для конницы.
— Это да, — кивнул Мабрук.
— Одевайтесь, поедем к беку.
А Ганзал Шамат в то время с двумя десятками верных нукеров, которых вел его личный телохранитель и помощник Ильдар Хамзаят, выехал к берегу напротив городища. Блестящие его доспехи сверкнули на солнце. Рядом замер державший бунчук воин. Подобное бек видел у булгар в Хамлыхе, ему понравилось, с тех пор вел себя так же, как они.
На сам берег не пошли, остановились там, куда не могли долететь стрелы из городища.
Отряд бележей заметили варузы. За изгородью раздались голоса. Тут же из-за частокола появились десятка два голов. Любопытные уставились на поле.
Бек указал на городище:
— И это называется крепостью? В ней даже сильной рати долго не продержаться.
Хамзаят указал плеткой на Вольное:
— Смотри, бек, поляне и вправду защитили свои жилища от огня.
— Э-э, Ильдар, что такое глина на срубе? Стрелы собьют ее. Крыши землей прикрыли — тоже защита слабая. Крыши высокие, остроконечные, стрелы обвалят с них землю. Но боковые и заднюю стены домов поляне сделали крепкими и высокими. Почему?
Хамзаят поправил шлем:
— Не знаю.
— Потому что нападения они ждут не от реки, а от леса. И это верно.
Из-за городьбы свистнула стрела. Перелетела реку и вонзилась в землю саженях в пяти от бека.
Тот взглянул на телохранителя:
— Далеко стреляют. Это луки воинов Ильдуана.
— Надо бы укрыться, бек!
— Чтобы поляне подумали, что я испугался?
— А что тут еще делать? Посмотрели городище, надо возвращаться.
Бек словно не слышал:
— Три рва прорыли: один в городище, два с разных сторон, сзади тоже наверняка ров с водой. Понадобятся мостки или вязанки, чтобы закрыть рвы…
Телохранитель смотрел на бека. Тот говорил сам с собой.
— Саиб, ты это мне?
Шамат молча обернулся. Его нукеры стояли строго в ряд. Из городища это видят. Пусть знают — пришла не сотня тархана, а настоящее, сильное войско.
На стене показался человек в шлеме. Это был Дедил. Он смотрел на Шамата, бек смотрел на старейшину племени. Бек вытащил из ножен саблю, поднял вверх, показал, что будет с полянами, когда он войдет в городище.
Дедил в ответ взмахнул мечом.
Шамат усмехнулся:
— Ну поглядим, долго ли ты продержишься, вождь.
Он развернул коня, ударил шпорами, крикнул Хамзаяту:
— За мной, в стан!
