Бек взглянул на него:
— Нам бы только прорваться в крепость. А там мы их всех перебьем.
— Да будет так, — оскалился Тарбак.
Восточную и северную стороны удалось потушить, но вовсю горела западная. По сигналу Шамата к Абашизу подошли десятки Баглара, оставившие северную сторону.
Дедил понял: бек собирает свою орду в кулак, чтобы двинуться на городище с запада. Но оставляет сотню с востока, чтобы не дать Дедилу снять от стены подмогу. Не могли отойти от стен и воины Сергуна. Это заметили бы кочевники с восточной сотни и рванули бы туда.
К Дедилу прибежал гонец от Сергуна:
— Тихомир спрашивает, что ему делать. Ворог ушел от его стены.
От дыма тяжело было дышать.
— Всем уйти за вторую городьбу и встать за ней.
Это касалось и Сергуна, и Кобяка.
Мужики отошли, и тогда загорелись все три стены, что закрывали городище с поля. Оставалась слабо укрепленная речная сторона, но оттуда угрозы не было. бележи тут же подошли к стенам и опять пустили огненные стрелы. От сильного ветра подожженный частокол полыхнул еще сильнее.
Помощник бека, начальник его личной охраны, Ильдар Хамзаят закричал от радости:
— Бек, смотри, нашим воинам удалось поджечь все три стены, они вот-вот рухнут. Скоро сотни ворвутся в городище!
Его резко оборвал Шамат:
— Зачем кричишь? Замолчи.
— Но, бек, победа близка!
— Скажи мне, опытный Ильдар, почему поляне оставили две стены, хотя могли там еще сражаться. Если на западе они вынуждены отойти, то на востоке и севере в этом нет никакой надобности. Их вождь понимает, что сеча внутри крепости — это для него смерть.
В разговор вмешался Тарбак:
— А по приказу ли вождя отходят поляне?
Бек удивленно взглянул на него. Тарбак продолжил:
— Мужики могли дрогнуть и уйти со стен из-за огня.
— Ты считаешь их глупее себя? Племя, которое разбило сотню тархана Хазарии, испугалось огня? Нет, их вожди задумали что-то хитрое. На выдумку они мастера.
Хамзаят сказал:
— Извини, бек, но стены горят, еще немного, и можно будет атаковать.
— И что? — повернулся к нему Шамат.
— Надо дать знать баям, как действовать.
— Сигнальщика ко мне! — позвал начальник бележей.
— Слушаю, господин.
— Знак на ту сторону баям: ждать, пока прогорят стены. До того атаку не начинать.
Бек говорил в задумчивости, потому — тихо и невнятно. Нукер не до конца понял его, но поднял вверх стяг. Тут же сотни бележей ринулись на горящие стены, через которые в некоторых местах уже можно было ворваться в городище.
— Куда?! — закричал Шамат. — Я же приказал… Ильдар, — он резко повернулся к начальнику охраны, — что за знак подал сигнальщик?
— Не знаю!
— Сюда его.
Привели нукера.
Вождь спросил:
— Ты какой знак подал, Хабиз?
— На атаку.
Вождь приблизился к нему:
— Какая атака? Я что приказал?
— Прости, бек, я не совсем понял…
Шамат взревел:
— Ты что наделал, шакал!
— Я… я… прости, бек…
Шамат выхватил саблю и рубанул нукера.
Обливаясь кровью, тот упал на пожухлую траву.
Шамат обернулся, глядя на городище. Там сотня Абашиза, отбросив мостки и завалив землей ров, с воплями и криками ворвалась в городище. Но неожиданно наткнулась на вторую, внутреннюю стену, что стояла в нескольких саженях от главной. И тут же по бележам ударили лучники.
Не напрасно горцы считались опытными воинами. Им не потребовалась команда бая, понимая, что попали в засаду, они тут же ринулись назад. Воины Абашиза отошли, потеряв половину сотни.
Бай крикнул сигнальщику:
— Знаки вождю. Вторая стена, пройти не смогли, потеряли до полусотни воинов. Что делать?
Сигнальщик бросился к берегу. Начал махать руками.
Знаки хорошо понимал Хамзаят.
— Бек! Абашиз передал, что пройти в городище не смог. За большой стеной оказалась другая, из-за нее ударили лучники полян. У бая осталась всего полусотня.
— Шайтан! Проклятые поляне! Они и здесь обманули нас. Ильдар, — кивнул он Хамзаяту, — на востоке не успели завалить ров и заманить нас в западню. Передай Каиру — отходить! Всем отойти на безопасное место.
Начальник охраны исполнил наказ в точности. Каир, получив команду, развернул сотню и отвел ее в недосягаемое для лучников место. Поставил десятки в готовности начать новую атаку.
Шамат вышел вперед, к реке. Он смотрел на городище, обгоревшую часть восточной стены, за которой становилась видна неповрежденная внутренняя городьба. Видел он, что полянам удалось потушить и начавшиеся было возле крепости пожары.
Он сплюнул на траву.
Подошел Забар Тарбак.
— Выходит, бек, твое войско оказалось не таким сильным, хотя и считается в Хазарии непобедимым. Обычные поляне, земледельцы и скотоводы, перехитрили тебя и разгромили твои сотни.
Шамат проговорил:
— Да, ты все видел. Жаль только, больше того, что должен был видеть. И зачем тархан Тимур Гальбар послал тебя с нами? Жил бы ты и жил спокойно в Хамлыхе.
— Ты что, бек?
Помощник тархана попятился. Шамат резко обернулся. В руке у него была сабля:
— Слишком много ты увидел, Тарбак.
Взмах клинка, и окровавленный болышчы упал на землю.
Подбежал начальник охраны:
— Что случилось, бек, этот шакал пытался убить тебя?
— Да.
— Вот бы не подумал.
— Но это так. Тело его бросьте в реку. Дайте сотням знак идти к перелазам и к вечеру быть здесь.
— Мы не будем брать городище?
— А как это можно сделать? Я недооценил полян. Но они еще ответят за гибель моих воинов. Месть наша будет страшна!
— Значит, мы пойдем домой?
Шамат повысил голос:
— Ты плохо меня понял, десятник?
— Прости, господин.
Хамзаят подозвал двух нукеров, указал на тело Тарбака:
— В реку его!
Хамзаят поднялся на возвышенность. Оттуда передал баям: отходить по перелазу к своему стану.
Из-за дыма ни Дедил, ни Вавула, ни Кобяк с Ковалем не могли разглядеть, что происходит по сторонам. С севера Сергун сообщил, что там чужаков нет. Не было их и перед внутренней городьбой. Когда дым рассеялся, увидели, что горцы спешно уходят.
