– Даёт на себя посмотреть, – сказала на ухо Алёна, – любуйтесь!
Артур улыбнулся небу, но Оля знала, точно знала, что улыбка предназначалась только Алёне.
Всё в этом доме было понятно, ясно, неспешно и очень открыто. Хозяева обменивались взглядами, обрывками фраз и, казалось, понимали друг друга телепатически.
– Откуда столько разных людей?
– Мы много квартир перевозим, Артур приглашает самых интересных, часто завязывается дружба, – ответил Вован.
Да, что вам не ясно? Так вот она какая, жизнь простого грузчика!
– Я уезжала почти на год в родной город, но не смогла там прижиться и вот вернулась. Так приятно! – сказала Алёна, глядя на то, как Артур разрезает пирог. – Я им тут наделала шороху, ух, бунтарка! Но знаешь, это и есть моя семья, всегда поддержат, обнимут, поймут. Я нигде так хорошо себя не чувствую, как с ними. И не только от чувства благодарности за ту поддержку, которую и Зоя, и Арчер мне, лимите провинциальной, оказали много лет назад. Нет. В нашей семье есть что-то особенное, любовь, дружба. Хоть мы и ссоримся!
Алёна хихикнула и приняла из рук Артура два ломтя сладкого, рассыпающегося от прикосновения пирога – для себя и для Оли.
Позже, облизывая сладкие пальцы, Оля проследила за Зоей и, когда та в очередной раз отправилась на кухню, встала, сделал вид, что идёт мыть руки, а сама как бы случайно последовала за хозяйкой. На кухне царил удивительный порядок, Оля даже растерялась, так как ее предложение «Вам помочь» разбилось о совершенный и немой факт: нечем.
На кухне все было согласовано так же, как и в отношениях хозяев квартиры. Не было в спешке оставленных на краю мойки тарелок, строя бокалов, грозящихся рухнуть на пол, разделочной доски с остатками порубленной зелени или куриной грудки. Ни крошек, ни косточек, ни пузатых пакетов с мусором, ни пустых бутылок в грязном уголке. Зоя улыбнулась.
– Что вы, Оля, идите отдыхайте!
– Я схожу в уборную, – сказала Оля и чуть ли не присела в реверансе, потупила взгляд и скрылась.
Да, было совершенно неловко расспрашивать Зою. Не было ни малейшей возможности представить себе, как Оля выходит на кухню, закуривает сигарету, например, затягивается и произносит:
– Зоя, ну как так? Как вы дошли до такой жизни? Умная, когда-то красивая, делите мужа, законного, любимого, с оравой молодых пёзд?
Бррр, от чувства неловкости Олю передёрнуло. Нет, такого вопроса она себе и представить не могла. Ни при каких условиях, даже если бы начала приходить сюда каждую пятницу, приносить свои собственные угощения, участвовать в умных беседах, помогать мыть посуду или накрывать на стол. Нет. Она чувствовала, что никогда не дойдёт до того уровня близости, чтобы позволить себе такую бестактность, даже наоборот, чем ближе она станет, тем что?
Всё и так было у неё перед глазами. Сидя на низком унитазе в благоухающей уборной, окруженная ворохом тюлевых юбочек, Оля постаралась представить себе, как ЭТО у них происходит.
Вот расходятся гости, Зоя, уставшая, убирает посуду, Алена помогает ей, может быть, даже все помогают. Дети спят, Алла проверяет их, укрывает Ромика одеялом. Потом идёт к себе в комнату, раздевается, начинает заниматься лицом. Такая прекрасная кожа наверняка требует ежедневной заботы. Артур, например, растягивается на диване, ему сложно заставить себя пойти в душ, рядом с ним приземляется Алёна. Зоя курит последнюю сигарету, забирает открытую на середине книжку, поднимается на второй этаж к себе. Её дети уже не ночуют дома: один в армии, вторая наверняка живёт с парнем или в университетской общаге. За Зоей следует кошка. Может быть, Зоя целует Артура на ночь в щеку, может, просто говорит: «Спокойной ночи». Алена теснее прижимается к Артуру. Если это не пятница, а будний день и она вернулась с очередных съемок, то она наверняка и устала, и возбуждена до предела. Артур предлагает пойти вместе в душ, и вот они скрываются в ванной комнате на нижнем ярусе.
Оля смотрит на просторную душевую кабинку. В стаканах зубные щётки для взрослых, туалетные принадлежности, полки с мылом, кремами и бритвами. В шкафу – аккуратно уложенные чистые полотенца, рассортированные по цветам и размерам, на крючках висит два банных халата, ближе к умывальнику – гостевое полотенце для рук.
Артур включает воду, регулирует температуру, раздевается. Алёна, не стесняясь, писает, сидя на унитазе, кокетливо сдвинув коленки. Она присоединяется к Артуру позже, когда он уже расслабился под теплыми струями воды. У него нет сил на полноценный половой акт, он целует Алену, разворачивает ее к себе спиной, раздвигает коленом ноги и прижимает слегка к стеклу кабинки. Они видят свое отражение в медленно запотевающем зеркале. Одной рукой он доводит ее до оргазма. Нет, почти доводит, когда дыхание ее становится медленным и глубоким, он разворачивает ее к себе, опускается на колени, закидывает одну ее ногу себе на плечо и принимает ее оргазм губами.
Оля чувствует возбуждение. Она практически ощущает на своей коже пар от горячей воды, которая омывает Алёну и Арчера в ее воображаемой сцене любви.
Артур держит Алену в объятиях, пока она сама не отстраняется от него, дарит ему неловкий поцелуй и тянется к полочке за шампунем для волос. Артур выходит из кабинки, оборачивается в халат, сушит свою почти наголо бритую голову полотенцем. Его кожа приятная на ощупь, не белая, загорелая, мускулатура хорошо развита ежедневным физическим трудом. Перед тем как выйти, он вновь целует Алену, говорит ей несколько приятных небанальных слов, может быть, они обсуждают какие-то планы. Алёна остается сушить волосы феном, Артур покидает ванную комнату. За закрытой дверью слышится возня довольной женщины, хлопают шкафчики, стучат о керамику флаконы косметики.
Артур поднимается наверх, заглядывает в спальню к детям, затем к Алле. Он хочет пожелать ей спокойной ночи, но им достаточно обменяться взглядами, чтобы он вошел и закрыл за собой дверь.
Думать о том, что будет между Артуром и Аллой в спальне на мягкой кровати Оле было совсем невыносимо. Одной фантазии об идеальной коже Аллы, о ее прекрасных руках, о высокой тяжёлой груди, которую можно представить и распадающейся на обе стороны от центра, если она ляжет на спину, растекающейся, или колышущейся над тонкой талией в позе наездницы в такт движению ее бёдер. Оля была уверена, что прелюдий у этих двоих не будет. Он просто войдет в неё, и оба они доведут себя до экстаза в минимально короткий, но достаточный срок. Интересно, будет ли Алла смотреть ему в глаза и какие у неё глаза, у Аллы? Добрые ли? Высокомерные?
Оля очнулась, отогнала от себя всё более распаляющую её собственное тело фантазию, встала, открыла крышку унитаза, на которой сидела, и слила ненужную воду. Зеркало над раковиной запотело. «Неужели это я надышала?» – удивилась Оля и медленно перевела взгляд на отражение душевой кабинки позади неё. На долю секунды у нее мелькнула мысль, что она не фантазировала, а застряла здесь на унитазе до конца вечеринки и так застыла в своей нелепой позе окружённая пышной юбкой, что её и не заметили, и всё, что она видела в фантазии, было на самом деле… Но нет, душевая была пуста, Оля даже заглянула в неё, провела рукой по стеклу – сухо. Она вздохнула и вышла в квартиру. «Интересно, а с кем он в итоге спит, Арчер, в чьей постели проводит ночь?»
