Дома в селе были крепкие, построенные из большого тесаного камня, с черепичными крышами, непременно высоким крыльцом и большими окнами. В центре поселка на пригорке тянулся к небу костел, островерхой крышей задирая белесое облако, проплывающее мимо.
Село было богатым: каждая семья имела собственное подворье со скотиной, пара коровенок здесь — вполне обычное дело. Такое впечатление, что война обошла эти места стороной, зацепив село только краешком: за околицей стоял подбитый немецкий танк с белыми крестами на башне, гаубица на гусеничном ходу с разорванным стволом, там же валялись россыпи стреляных гильз, которые местные ребятишки приспособили для своих незамысловатых игр.
А еще было очень жарко — резкий контраст с унылой сырой погодой, оставленной в Москве. Даже дышалось тут как-то по-другому: воздух был настоян на полевых цветах, горьковатой пыльце, повсюду витал запах свежего меда.
Но удивляла не только природа — буйная, широколиственная, с огромным количеством цветов, не свойственных средней полосе России, — люди тоже были другие. Одетые в разноцветные расшитые одежды, казавшиеся Тимофею праздничными, в отношениях между собой и чужаками они соблюдали дистанцию, которую полагалось поддерживать даже при самом тесном знакомстве. К бродяге с котомкой в руках и к тому они обращались не иначе как «пан». Подчас подобное обращение вызывало невольную улыбку.
— До штаба дивизиона авиационной разведки далеко?
— Не особенно, — несколько обескураженно ответил Сухарев, у которого была собственная программа действий: разместить капитана, представить его руководству, отобедать (в конце концов!), а там и за дело.
— Как у вас со временем?
— Располагаю.
— Отвезите меня в штаб авиационной разведки.
— Но я бы сначала хотел показать вам место, где вы расположитесь.
— Все это можно оставить на потом. Сначала дело.
— Если вы так решили…
На лице Сухарева отобразилась некоторая озабоченность. Мог бы, конечно, вещички-то и бросить. Хотя, с другой стороны, капитан Романцев представляет организацию серьезную, а по-другому работать они не умеют.
— Если не сложно, давай без всех этих «выканий» и политесов, договорились?
— Подходит, — широко улыбнулся Сухарев.
Минут через тридцать они подъехали к большому полю. Вокруг не наблюдалось никаких одиноко стоящих деревьев и сооружений, которые могли бы служить ориентиром для артобстрела. Поодаль редкая дубовая рощица и узенький ручей, пробивавший себе дорогу через черный глинозем пологого склона. Вдали раскиданы хутора. Обыкновенный сельский пейзаж, характерный для этих мест.
Только когда они подъехали ближе, Тимофей в полной мере оценил мастерство военных инженеров. То, что он ошибочно принял за колючее жнивье, в действительности было искусно развешанной маскировочной сеткой с нашитыми на нее кусками темно-зеленой ткани и пучками порыжевших колосьев. Под ней скрывались одноэтажные помещения штаба дивизиона авиационной разведки. В пятидесяти метрах от зданий располагалась взлетная полоса, убегающая в сторону дубовой рощицы, тоже искусно замаскированная.
Аэродром был огорожен колючей проволокой, у входа на КПП стояли дежурный с помощником. Показав удостоверение, капитан Сухарев с сопровождавшими его автоматчиками въехали на территорию.
— Кто в дивизионе отвечает за аэрофотосъемку? — спросил Романцев.
— Командир дивизиона майор Артемьев, — ответил капитан Сухарев. — Он же возглавляет отдел аэрофоторазведки. Без его подписи из здания штаба не выходит ни один аэрофотоснимок.
— Что он за человек?
— Ничего плохого сказать о нем не могу, — ответил Сухарев, направляясь к двери штаба, рядом с которой, подняв подбородок, стоял дневальный и внимательно наблюдал за приближением офицеров. — Свое дело знает хорошо.
— Разберемся, — проговорил Романцев и, козырнув дневальному, прошел в деревянное длинное помещение.
Здание было сколочено наспех, в нос густо бил запах свежей стружки, полы были неструганы, но шероховатости никого не смущали — надолго здесь оставаться никто не собирался, скоро наступление, а то, что останется от штаба, растащат местные жители под личное строительство.
Прошли по затемненному коридору.
— Вот сюда, — показал капитан Сухарев на дощатую дверь, за которой раздавался громкий голос. Похоже, его обладатель разговаривал по телефону, кому-то что-то яростно доказывая.
Тимофей потянул на себя дверь и уверенно перешагнул через порог:
— Здравия желаю… Капитан Романцев, старший оперуполномоченный военной контрразведки Смерш.
Положив телефонную трубку, хозяин кабинета представился в ответ:
— Майор Артемьев, командир дивизиона авиационной разведки.
Это был франтоватый малый лет двадцати восьми. В передовых частях такие встречались нечасто. Обычно как-то все по-простому: полевая выцветшая форма, звездочка защитного цвета на старенькой пилотке.
На Артемьеве же был новенький китель с ярко сверкающими золотистыми погонами. Брюки из светло-синего сукна — такие же новенькие, стрелки на них ровнехонько отутюжены так, что можно порезаться. Сапоги яловые, щеголеватые, с высокими зауженными голенищами, обтягивающие полноватые икры, надраенные до такого блеска, что в них можно смотреться.
С первого же взгляда Романцева в майоре Артемьеве стало раздражать все: начиная со смазливой физиономии с тоненькими усиками под аккуратным прямым носом, заканчивая белоснежными манжетами, кокетливо выглядывающими из-под рукавов.
Поддаваться первому впечатлению — дело неблагодарное, зачастую оно бывает скверным советчиком. Не исключено, что майор — вполне боевой парень, оказавшийся в тылу не по собственной инициативе, а по распоряжению начальства. Ведь кому-то же надо дешифровать снимки. Работа непростая, тонкая, тут требуются специальные знания, опыт, с такой работой справится далеко не каждый.
Переборов в себе нарастающую неприязнь, Романцев даже улыбнулся, давая понять, что ничего особенного не происходит и визит военной контрразведки — всего лишь рабочий момент, какие на фронте случаются во множестве. Однако от Тимофея не укрылась бледность, мелькнувшая на лице капитана Артемьева.
— Прошу вас, товарищи, садитесь, — майор указал вошедшим офицерам на стулья. — Чем могу быть полезен?
— Нас интересуют аэрофотоснимки семьдесят первого квадрата. Результаты дешифрирования и пояснительные записи к ним.
— Что-нибудь не так? — участливо поинтересовался майор. На его красивом ухоженном лице появилась озабоченность.
А может, все эти подозрения ничего не стоят? Возможно, что к происходящему майор не имеет никакого отношения. Не исключено, что летчики перепутали квадрат действий, засняли не то, что нужно. Возникла суматоха, такое тоже встречается. Если дело обстоит таким образом, в любом случае придется создавать комиссию и выявлять виновных: на кону жизни солдат и судьба наступления. Мелочей в таких крупных делах не бывает, одна неудача может потянуть за собой другую, и такая цепь способна разрушить четко спланированную операцию.
