В толпе я с легкостью заметила Николаича. Не заметить его было трудно – директор отплясывал нечто вроде танго с какой-то девчонкой в длинном вечернем платье, которая явно не знала, как избавиться от кавалера.
Сверкали люстры, играла бравурная музыка, танцующие пары отражались в зеркалах, мелькали между кадками с пальмами и древовидными фикусами. За столами уже почти никого не было. От угощения остались одни объедки. На меня никто не обращал внимания, только Антонина, сидевшая за учительским столом, обернулась, игриво помахала вилкой и вернулась к болтовне.
Отогнав мрачную мысль: «Ну и зачем я сюда пришла?», – я отправилась к столу поискать чего-нибудь поесть, и налетела на Маринку – оживленную, с блестящими глазами и поплывшей тушью.
– Гелька! Ты куда пропала? – радостно завопила она. – Ага, и у тебя то же самое?
Я сначала не поняла, о чем она, потом догадалась взглянуть на Маринкину юбку – а там точно такое же застиранное пятно, как у меня.
– И что за выпускной такой! – трещала Маринка. – Все себе проливают вино на платье! Ладно вино – а вот Калитина уронила на колени целую банку шпрот! Сейчас сидит в туалете, рыдает. А знаешь, кто с ней танцевал уже два раза? Ты не поверишь… Ой, моя любимая песня!
И убежала в толпу. Не успела я оглянуться – а Маринку уже кто-то пригласил на танец.
Жить сразу стало веселее. Даже вся эта дикая история с Сашей Хольгером и родителями как-то поблекла, словно приключилась давно и не со мной. Обожаю танцевать: и одна, и с кем-то, и классические танцы, и просто так. Есть способы решить проблемы, а есть средства отогнать их, сделать неважными на фоне чего-то лучшего. Танец – один из лучших способов. С проблемами он несовместим. Или ты печалишься, или танцуешь!
Поскольку приглашать меня на танец пока никто не спешил, я решила не топтаться среди зала, а отойти к столу и подождать следующей песни. Уселась, приняла элегантную позу, поправила прическу. Ну, где вы, кавалеры?
Медленный танец закончился, и сразу начался следующий. Я чуть не взвыла – вальс! И опять парни толпами проходят мимо меня, как мимо пустого стула! Неужели я так плохо выгляжу? А парочек на танцполе все больше. Большинство, разумеется, просто перетаптываются с ноги на ногу, но некоторые что-то такое изображают на «раз-два-три». Меня, меня пригласите! Королева бала сейчас покажет класс!
Тут рядом со мной опять промчалась Маринка, шаря глазами по сторонам. Задержалась, сконцентрировала взгляд, хищно улыбнулась – оп-ля, и вот уже тащит танцевать парня из параллельного потока, по которому сохла в прошлом году.
Я вскочила с места. Вот как, оказывается, она себе кавалеров находит! А почему я так не могу?
– Витек, пошли потанцуем, – я схватила за рукав знакомого искусствоведа, с деловым видом куда-то шагавшего вдоль столов.
– Ммм…эээ… ну пойдем…
Танцевал толстенький Витек отвратительно. Двигался, как деревянный, все танцевальные па перезабыл, держал меня за бока словно чемодан без ручек – и нести неудобно, и выбросить жалко. Да еще что-то непрерывно рассматривал у меня за спиной. А когда танец закончился, он, вместо того, чтобы отвести даму на место, куда-то мгновенно свинтил.
«Ладно, первый блин комом», – благодушно подумала я. К следующему медленному танцу я подготовилась более ответственно, и отхватила пластичного брюнета-иллюзиониста. Как его зовут, забыла. Но зато помнила, что он классно танцевал венский вальс на репетициях.
– Ангелина, я так тронут вашим приглашением, – с напряженной улыбкой промурлыкал красавец-иллюзионист. – Минуток через пять-десять я буду полностью в вашем распоряжении…
– Нет, сейчас, – решительно возразила я.
Ага, как же. Через десять минут ищи ветра в поле.
Заиграла музыка. Что за черт! Иллюзионист утратил все свою пластичность. Возникало чувство, что не он меня ведет в танце, а я его. Казалось, будто я держу в руках воздушный шар, который неодолимый смерч норовит вырвать у меня из рук. И я даже не удивилась, когда иллюзионист, едва дождавшись последних тактов, бесследно испарился.
Довольно-таки злая, я вернулась за стол и принялась ожесточенно жевать листики петрушки – все, что осталось съедобного. Неужели я настолько непривлекательна, что от меня шарахаются все парни? Может, на меня наложено проклятие? Венец безбрачия?
– Гелька, привет! – раздался веселый голос. Мимо проходил реалист Славик, прикольный парнишка с нашего потока, конопатый, лопоухий и вредный.
– Чего такая кислая? Почему не танцуешь?
– А ты что, хочешь меня пригласить? – с затаенной надеждой спросила я.
– Э… Минут через пять, – сказал Славик, шагая мимо меня в сторону выхода.
Да что они, сговорились, что ли? Я проследила глазами за удаляющейся спиной Славика. Увидела, как за ним закрывается белая дверь с черным перевернутым треугольником.
Мда… То-то я думала, куда они все так рвутся… Мне стало ясно. Я, похоже, просто выбрала неудачное место – прямо по дороге в туалет.
Несколько секунд я колебалась – впасть по этому поводу в депрессию или посмеяться. Выбрала второе. Можно было сменить диспозицию – перебраться подальше от входа, – но танцевать почему-то расхотелось.
Я решила сходить к столу учителей, чтобы поздороваться с Антониной, но по пути меня снова окликнули.
– Ага, Геля! Ты-то мне и нужна!
Слава Богу, хоть кому-то я тут нужна! Обернувшись на голос, я увидела за одним из столов Костика Малевича.
Костик – нарядный, даже элегантный, сидел в одиночестве над куском торта, словно этакий суровый лорд Байрон на балу разнузданных аристократов. Выражение лица у Костика было одновременно надменное и трагическое, но при виде меня он явно оживился.
– Садись сюда, – сказал он. – Я тебя искал. Хочешь торта?
– Ага, – охотно подтвердила я, садясь рядом с ним.
Костик пододвинул ко мне блюдце, достал откуда-то чистый бокал, налил вина – и все это проделал изящно и отстраненно, безо всякой личной заинтересованности. Просто хорошие манеры – вроде такая мелочь, а насколько редко их в жизни встретишь…
– Ну как зачет? – завела я светскую беседу. – Пересдал?
– Нет, и не пытался. Я же сказал, что бросаю Чистое Творчество.
– А зачем сюда пришел? Передумал?
– Сейчас объясню…
Костя оглянулся, сунул руку во внутренний карман пиджака, достал сложенный вдвое лист бумаги, развернул и протянул мне.
– Смотри. Мое задание с зачета.
Это была отксеренная литография, сюжет которой мне был знаком. Человек в камзоле спит, уронив голову на стол, а над ним роится зооморфная туча из глаз, когтей и перепончатых крыльев.
– Одного я не пойму – почему Антонина выдала мне именно эту картинку? – задумчиво произнес Костик. – Узнаешь сюжет? Я несколько секунд помедлила, пытаясь понять, в чем подвох.
