– Почему?
– Я точно знаю, что они расстались и не общаются. Катька мне рассказывала – еще давно, прошлой осенью. Во всем был виноват Погодин, ее папаша. Катька страшно хотела учиться в Дрездене. Там одна из самых сильных европейских академий. Погодин устроил ее туда с одним условием – ты догадываешься, каким.
– Бросить Сашу?
– Ага. Не связывать себя с неудачником. Тебе родители такого еще не советовали?
– Советовали, – прошипела я. – И даже насчет учебы за границей намекали…
– Вот видишь, как все родители стереотипно мыслят. Катька сделала «правильный» выбор и уехала в Германию. Не думаю, что после такого предательства Хольгер стал бы с ней переписываться…
Я не нашлась, что ответить. В душе был полный хаос, от буйного ликования – ура, Саша не общается с Катькой! – до жгучего стыда. Похоже, я ничем не лучше Погодиной. Катька бросила своего парня, променяла на образование, успех, жизненные перспективы. И что, разве она поступила правильно? Судя по ее сетевому дневнику, никакой радости ей выбор не принес…
Минут пять мы молча шли рядом. Парк заканчивался. Впереди, за деревьями, уже замелькали автомобили.
– Ага, вот оно!
Эзергиль вдруг ринулась влево, где среди кустов сирени желтело длинное здание Школы спортивных единоборств, и потащила меня прямо ко входу. Стеклянные двери пестрели зазывными плакатами всяческих секций и направлений искусства художественного мордобоя.
– Что тебе тут надо? – удивилась я. – Решила заняться дзюдо?
– Гелька, извини, что не предупредила… но я тут договорилась кое с кем встретиться. Ты не против?
– Конечно, нет, – сказала я, не скрывая интереса.
– Подождешь меня тут? Я только гляну, закончилась ли у него тренировка…
Эзергиль впорхнула в двери. Я осталась снаружи изучать плакаты и строить догадки.
Итак, с очкастым заморышем покончено. Кто же он, новый парень Эзергили? Быкообразный борец-вольник? Боксер со сплющенным носом и добродушными глазками бультерьера? Вкрадчивый, обманчиво мягкий мастер ушу? Резкий, грубый, отмороженный каратист, чем-то похожий на Сашу Хольгера? В плане выбора парней Эзергиль совершенно непредсказуема…
В общем, я была крайне разочарована, когда Эзергиль вышла на улицу в компании все того же длинноносого ботаника. За спиной у него висела какая-то палка в чехле.
– Знакомься, Гелька, – это Тасик! – представила она своего кавалера.
– Кто тут тебе Тасик?! – возмутился заморыш. – Сейчас тебя саму так сокращу, мало не покажется! Виталий, – важно представился он, блеснув очками. – В крайнем случае Витёк. Но ни в коем случае не Тасик. И если она еще как-нибудь меня обзовет, лучше сразу забудь.
– Это чучело – мой младший брат, – сказала Эзергиль, весело наблюдая за моей растерянностью.
– Как – младший брат? – я уставилась на парня. – Откуда?!
Эзергиль захохотала.
– Тасик – сын Антонины, – объяснила она. – Соответственно, мы с ним близкие родственники. Видишь, решил наш красавец спортом заняться, покачать железо, бицепсы-трицепсы подкачать…
Вот оно что! Как же я сразу не догадалась! Ведь внешне парень – просто копия Антонины!
– Это тебя, что ли, в армию забирают? – уточнила я.
Тасик фыркнул:
– Фига! Мама пургу гонит, она просто за меня боится. А я уверен, что поступлю, куда захочу. Во-первых, я отлично подготовился, во-вторых, у меня золотая медаль…
Внешность не обманула – Тасик был стопроцентным, классическим ботаником.
– Я тебе сто раз говорила – не в подготовке дело, – с досадой сказала Эзергиль. – Хоть ты трижды медалист, но если ректор не хочет, чтобы ты поступил в его вуз, то ты там учиться не будешь.
– Какой еще ректор? – спросила я.
– Да Погодин! Ты что, не знала? Новость номер один в Академии – Погодина вроде как собираются с сентября назначить ректором.
– Боже мой, – ужаснулась я. – Только не это!!!
В сознании мгновенно промелькнули роковые последствия назначения Погодина ректором. И самое очевидное из всех – в Академии мне не учиться. На выпускном Погодин мне об этом сказал прямым текстом. Елки-палки… можно даже не пытаться. Так, срочно искать запасные варианты! Хорошо, хоть в армию не попаду…
При мысли об армии я вспомнила о бедном Тасике.
– А тебя-то за что Погодин невзлюбил? Чем ты перед ним провинился?
– Не он, а его мама, – сказала Эзергиль. – Честно говоря, не знаю, в чем там у них дело. Какой-то очень серьезный конфликт. Но если Антонина даже не пыталась устроить Тасика в Академию, то это о чем-то говорит.
– Ну что ж, значит, буду первым в истории мастером реальности – срочником! – сообщил Тасик. – Даже прикольно.
– Дебил, – кратко охарактеризовала младшего брата Эзергиль.
– Помимо личного влияния, есть еще и объективная оценка знаний, – с очень важным видом сказал Тасик. – Ректор Академии – это ж не какой-нибудь диктатор. Решения принимает совет мастеров. Нельзя надавить на всех сразу…
Эзергиль махнула рукой. Судя по ее лицу, она уже устала его переубеждать.
Тем временем мы вышли Каменноостровский проспект, и Эзергиль с Тасиком начали прощаться.
– Мы маршрутку поймаем, – сказала Эзергиль. – Нам на Петроградскую. Гелька, удачи…И если что, сразу звони.
– Хочешь, приходи к нам на кэндо, – благосклонно взглянув на меня, предложил Тасик. – У нас девчонок тоже берут. Только боккэн и защиту самой купить придется.
– К вам куда?!
– Кэндо! – Тасик потащил из-за спины зачехленную палку. – Путь меча!
Меня пробило на смех. И тут самурай! Чтобы не смущать бойца, я быстро попрощалась с ребятами и побежала домой.
А через десять минут, проходя мимо метро, я наконец заметила, что за мной кто-то следит.
Глава 17. Белая акула
Обнаружилось это так. Когда я, не сбавляя шага, свернула к лотку с газетами – чисто автоматически, глянуть, а вдруг что-то интересное, – то краем глаза заметила, как позади меня кто-то повторил мое движение, метнувшись влево. Я быстро оглянулась. Никого. Отошла на пару шагов от лотка и еще раз оглянулась. На этот раз преследователь не успел исчезнуть незаметно. Я отчетливо увидела силуэт человека – мужчины или парня, – шмыгнувшего за ларек с дисками.
Несколько секунд я пребывала в растерянности. Что за шпионские игрища? Что в таких случаях делают? Я обошла ларек вокруг, внимательно глядя по сторонам, но шпиона и след простыл. На площади возле метро толпился народ, кто у ларьков, кто возле входа в метро. Вычислить среди них преследователя было невозможно, учитывая, что я не видела его лица. Я плюнула и пошла дальше своей дорогой. Пересекла улицу Савушкина, свернула во дворы. Пару раз оглянулась, но преследователь теперь был осторожен и держался на дистанции – однако не отставал. Когда впереди показался родной дом, я, не таясь, вошла в парадную и в несколько прыжков взлетела на третий этаж, где на площадке все лето было настежь распахнуто окно.
