«Книга самурая»
Глава 1. Три стеклянные сферы
Сегодня ночью странное небо – словно готический свод из серого гранита. Высокие-высокие, пепельные облака напоминают слоистую штукатурку. Город окутала дымка, похожая на сухой холодный туман. Неприятная, тяжелая тишина, звуки умирают, едва родившись, вязнут в этом тумане, как в трясине.
Я вышла из дома около двенадцати. Дождалась, когда родители лягут спать, тихонько собралась и незаметно, ни с кем не споря, ушла. Как призрак. Я сегодня стану призраком. Этой безлунной серой ночью я иду в Пятно Страха, чтобы разделить с Сашей судьбу и остаться с ним до конца, каким бы он не был. Ухожу в другой мир… и может быть, оттуда уже не вернусь.
До Серафимовского кладбища мне удалось подъехать на позднем пустом автобусе. Я вышла напротив переезда, пересекла рельсы и быстрым шагом направилась в путь по «пьяной дороге». Костик сказал, что Саша перебрался в домен насовсем. Думаю, искать его надо на стройке, в зубчатой башне.
«Пьяная дорога» и днем-то не самое приятное место для прогулок, а уж ночью… Здесь промзона. Если кто привяжется, кричи, не кричи – никто не услышит. И не спрятаться никуда – по обе стороны глухие заборы. Безлюдье абсолютное. Со стороны кладбища дует ветер, волнами набегает шум деревьев, как будто морской прибой. В воздухе летает редкий тополиный пух. Я почти бегу, стараясь держаться в тени забора, время от времени вздрагивая от эха собственных шагов.
Не исключено, что я иду в домен зря. Саша может меня попросту не пустить. Или, увидев, сразу выгонит.
«Зачем ты пришла? – спросит он. – Что тебе здесь надо?»
И что я ему отвечу? Что вчера ночью, уйдя от него, совершила ужасную ошибку?
Конечно, Саша не просил меня остаться. Но я знала, что могу ему помочь, и – ушла. Бросила в самый тяжелый момент.
Простит ли он меня? Вполне возможно, что нет. Саша не выглядит человеком, который легко прощает.
Честно говоря, мне уже все равно, кто Саша на самом деле: расчетливая нелюдь со своими тайными целями (как заявил Лесник), или жертва чужих интриг (как полагает Эзергиль). Может, он и в самом деле ничего не знал. Я боюсь за него, и хочу быть рядом с ним, и мое место – там, в Пятне Страха…
Откуда здесь столько тополиного пуха – с кладбища нанесло, что ли? Белесые комочки липли к рукавам, лезли в глаза. Я вдруг заметила, что это не пушинки, а какие-то странные чешуйки, похожие на хлопья остывшего пепла. Поймала одну, и она мгновенно распалась в руках.
Только тогда я наконец обратила внимание, что асфальт выглядит неестественно гладким и светлым. Я наклонилась, прикоснулась к нему, и кончики пальцев утонули в пыли. Дорога была, как снегом, покрыта слоем бетонной пыли глубиной миллиметра два.
«Начинается, – подумала я, внутренне холодея. – Похоже, кое-кто работает с пространством…»
Я постояла мгновение, потом пошла дальше, стараясь не обращать внимания на падающие с неба белесые хлопья. В голове крутились разнообразные догадки.
Что же там творит Саша? Зачем ему этот пыльный «снег»? Может, у него где-то далеко был огромный пожар, и это действительно падает пепел? Или я сейчас прохожу через Серый мир? Впервые за последний год я пожалела, что так и не освоила навык перехода из обычного мира в Серый и обратно. Материалисты считали его лишним. Но Саша, будучи иллюзионистом по образованию, вполне мог им воспользоваться – например, чтобы отсечь иллюзии. Вот только зачем ему это?
Я была так поглощена строительством гипотез, что не сразу заметила, как к моему внутреннему монологу добавился еще один голос… А когда поняла, то остановилась как вкопанная. Меня застали врасплох! Кто здесь?!
Дорога была по-прежнему пуста. Только где-то вдалеке, за поворотом, словно работало радио: одинокий, резкий голос что-то неразборчиво, но очень эмоционально вещал невидимым оппонентам – спорил, убеждал, доказывал. То и дело голос замолкал, точно выслушивая встречные аргументы, а потом раздавался снова. Говоривший не удалялся и не приближался.
Когда первый испуг прошел, мне стало любопытно, и я пошла вперед, ускорив шаги. Повернув в очередной раз вместе с дорогой, я наконец увидела говорившего. Он шел впереди метрах в ста, примерно с той же скоростью. О моем присутствии, судя по всему, не догадывался. Это был немолодой мужчина в темном пальто – издалека я видела только прямую спину и седую голову. Он громко говорил сам с собой, энергично размахивая руками. При этом никаких собеседников поблизости не наблюдалось.
«Псих, – подумала я. – Или разговаривает по мобильнику через гарнитуру».
Догнать его, или не стоит? В конце концов, это вполне мог быть и обычный запоздалый прохожий…
Несколько минут я шла позади старика. Вдруг он оглянулся. Мы оба остановились, глядя друг на друга. Потом он помахал рукой, приглашая подойти.
– Сюда, сюда! – донесся смутно знакомый голос. – Тебе тоже будет полезно послушать!
Поколебавшись, я решила принять приглашение. Но, не дойдя десятка шагов, застыла в шоке.
Это был Савицкий. Точнее, его призрак.
Старый мастер выглядел совершенно так же, как и два года назад, в день своей дематериализации: мужественное, изрезанное морщинами лицо, крючковатый нос, яркие синие глаза. Снежинки опускались ему на голову и плечи – и падали дальше, сквозь тело, не задерживаясь.
– Здрасьте, – поздоровалась я издалека, не зная, что обычно говорят в таких случаях призракам. – Э-э… Давно не виделись… А что вы тут делаете?
– Неужели не видно – веду урок, – недовольным тоном сообщил Савицкий. – Урок практической и теоретической демиургии.
– Хм… А для кого вы его ведете?
– Для одного недоученного иллюзиониста, который и в гробу не дает мне покоя.
Я невольно оглянулась по сторонам. Никого, кроме нас двоих, поблизости не наблюдалось.
Между тем призрак Савицкого направился дальше. Мне не оставалось ничего другого, как догнать его и пойти рядом.
– Итак, мы говорили о создании домена, – продолжал начатую лекцию Савицкий, обращаясь куда-то в пустоту. – Начнем, пожалуй, с логики пространства, а затем перейдем к форме. Ну, и на закуску оставим заселение. Возражений нет?
Я промолчала. Невидимый «недоученный иллюзионист», очевидно, тоже.
– Под логикой пространства, – заговорил Савицкий тем тоном, которым он, очевидно, при жизни вещал с кафедры в Академии, – мы понимаем те отношения между физическими объектами, которые обычны для реального мира, и при нарушении которых возникают визуальные парадоксы, называемые еще иллюзиями.
Мне сразу захотелось записать это определение в тетрадь и обвести узорчатой рамочкой.
– Надо сказать, почти все мастера Чистого Творчества экспериментируют с логикой пространства и меняют отношения между объектами, каждый на свой вкус. Большая часть мастеров старой советской школы руководствуется при этом исключительно своей интуицией. Однако, есть так же прогрессивная западноевропейская школа Чистого Творчества, к которой принадлежу я сам. Это путь для тех, кто умеет не только творить, но мыслить. Для избранных, способных постичь – что и как они делают.
