В России, к сожалению, тон задавал Корин, гениальный самоучка, благодаря заветам которого мы в основном и работаем по интуитивному принципу «что выросло – то выросло». Европейцам больше повезло – у них был великий Мориц Эшер.
Важный момент! Эшер страстно увлекался математикой, но при этом не забывал, что в первую очередь он – мастер иллюзий. Математик доказывает теоретическую возможность существования пятимерного пространства при помощи формул и уравнений. А Эшер говорил: «Хотите, я это самое пятимерное пространство вам нарисую?» И рисовал! Графические наброски великого мастера, которые профаны и считают его основным художественным наследием – неоспоримое свидетельство его гения. На этот счет я хотел бы привести следующую замечательную цитату…
Призрак Савицкого остановился, встал в позу и с выражением процитировал:
«Математики открыли дверь, ведущую в другой мир, но сами войти в этот мир не решились. Их больше интересует путь, на котором стоит дверь, чем сад, лежащий за ней»!
– Андрей… э… Михайлович! – я с трудом вспомнила его полное имя. – Тот, кому вы все это рассказываете – как его зовут? Случайно, не Саша Хольгер?
– Девочка, не сбивай меня с мысли, – огрызнулся Савицкий. – Итак, создание домена. Для начала нам надо сотворить пространство. Как мы это сделаем?
– Ну, первым делом… – я быстро вспомнила свои подзабытые занятия демиургией. – Надо создать сильную точку входа, а дальше пространство начнет разворачиваться само…
– Никаких «само»! – в ужасе затряс головой Савицкий. – Школа Эшера не признает самотека! Только научный подход!
Савицкий приосанился, взглянул в небеса и с интонацией лектора продолжил:
– Да будет вам обоим известно – все, без исключения, домены строятся на принципах неевклидовой геометрии. Разумеется, обычному мастеру, работающего по принципу «один попугай сдох – другого купим», знать об этом совершенно необязательно. Но мы-то с вами, господа, мыслящие личности! Давайте взглянем на типичную структуру домена…
Савицкий остановился, опустился на корточки и принялся пальцем чертить в пыли круг, наполненный дугами. Ближе к краям дуги множились, пересекались и постепенно сходили на нет.
– Здесь, – заговорил он, – схематично представлен один из двух видов неевклидового пространства, описанных французским математиком Пуанкаре. Чтобы понять особенности этого пространства, представим, что ты сама находишься внутри этого круга. Законы его существования таковы, что по мере перемещения от центра круга к его границе твой рост будет уменьшаться также, как уменьшаются дуги на данной картине. Вопрос – сможешь ли ты дойти до границы круга?
– Думаю, нет, – сказала я. – При таком подходе круг становится бесконечным.
– А что самое забавное, – подхватил Савицкий, – находясь в таком пространстве, ты не заметишь ничего необычного в нем по сравнению с обычным евклидовым.
Мне вдруг стало не по себе. О чем это он? Уж не намекает ли, что я никогда не дойду до зубчатой башни? Буду идти, и идти, а она все так же будет маячить на горизонте…
– Да, непросто выбраться из такого мира, – с довольным видом проговорил Савицкий, поднимаясь с корточек. – Но возможно. Как же это сделать?
Я наклонилась и посмотрела на схему. По краям дуги сливались в сплошное мельтешение линий, зато в центре было почти пусто…
– А почему в центре круга пустое место? Оно что-то означает?
– В десятку! – воскликнул Савицкий. – В центре круга находится белое пятно. Математики называют это пятно особой точкой, где пространства не существует. Что же мы делаем, чтобы создать в этом месте выход?
Я скромно промолчала.
– Конечно, замыкаем его на себя! – укоризненно взглянув на меня, сказал Савицкий, наклонился, и что-то начиркал в середине. – Самым простым способом для художника способом – ставим свой автограф!
– Ловко…
– Теперь здесь у нас выход. Запомни – выход из любого домена всегда в центре. Только из наших мастеров, живущих по принципу «а кто оно такое, вырастет – само решит», мало кто знает, где находится центр даже в его собственном домене. Не говоря уж о чужом. Пошли дальше…
Мы свернули за очередной корпус Северного завода. Лекция Савицкого очень меня заинтересовала. Почему же у нас в училище не преподают ничего подобного? В голову лезли разнообразные ассоциации и воспоминания. Именно так – в виде бесконечного круга с выходом по центру, – выглядел Мир Поля, домен Хохланда. Уж не Савицкий ли его конструировал? А кто? Не сам же Эшер? А Хоразон? Знает ли сам Джеф, где у него там центр, или он намертво привязан к выходу – строительному вагончику? Если не разбираться в собственном домене, то всегда будешь зависеть от того, кто владеет вопросом лучше тебя…
– А теперь поговорим о заселении домена, – повысил голос Савицкий, заметив, что я задумалась. – Самый простой метод – это зеркальная метаморфоза. Так чрезвычайно точно назвал его Эшер. Метод работает так: мы делим пространство на базовые элементы, а затем разными способами трансформируем. В геометрии это называется симметрией, отражением, искажением. Теоретически все очень просто – однако только Эшер был способен превратить базовый элемент пространства в живое существо. В те времена это еще не запрещалось Кодексом, потому что никто даже вообразить не мог, что подобное возможно…
Савицкий мечтательно прикрыл глаза.
– О, эти жуткие и великолепные геометрические миры, наполненные парадоксальной архитектурой и фантастическими демонами! Где они сейчас? Кто стал наследником Эшера, или они так и парят в неведомом пространстве, пустынные и заброшенные? Как же я мечтал прикоснуться к этой тайне, но судьба меня не пощадила…
«Это точно», – подумала я, вспомнив выставку графики Эшера в училище на проспекте Авиаконструкторов и то, что за ней последовало. И спросила Савицкого, чтобы не ходить вокруг да около:
– Значит, так вы и учили Сашу Хольгера демиургии? А вы знаете, как он применил ваши неевклидовые теории и зеркальные методы?
– Не думаю, что Хольгер очень много усвоил из наших занятий, – пренебрежительно сказал Савицкий. – Он был слишком занят собственными проблемами и слишком мало любил Чистое Искусство. Вот теперь и пожинает плоды собственного разгильдяйства. И я вместе с ним. Да, да – я всего лишь его воспоминание. Хольгер вытащил меня из небытия, чтобы я срочно ликвидировал пробелы в его образовании…
– И что вы ему посоветовали?
– Да ничего! Малейшая попытка изменить структуру домена приведет к его разрушению. Что мы и наблюдаем.
Савицкий раздраженно взмахнул руками, как будто разгоняя падающие «снежинки».
– И поменьше эмоций! Пусть не забывает, что любая работа – это автопортрет художника, и к домену это относится в первую очередь. В Чистом Творчестве, как и в математике, эмоции неуместны и вредны. Хольгер слишком привязан к своему домену… а самое смешное, что и домен-то, фактически, не его.
