«Д-9» переехал Савицкого с такой же легкостью, как какого-нибудь жука, и погрохотал дальше, волоча за собой пылевой шлейф. Ко мне. Бежать было поздно. Я следила за ним, не отрывая взгляда. Сейчас я точно узнаю, какой на нем датчик – движения или тепла…
«О чем только что рассказывал Савицкий? Три сферы… Мастер иллюзий не может влиять на мир домена. А домен не может влиять на него. „Если я его не вижу – значит, его нет“. Материя становится иллюзией и наоборот в зависимости от того, кем себя осознает мастер…»
На миг бульдозер занял собой все пространство. На меня пахнуло жаром двигателя, густой пылью, едким запахом смазки… Я зажмурилась, задержала дыхание и подумала: «Я – мастер иллюзий!»
Не снижая скорости, «Д-9» прогрохотал сквозь меня и поехал дальше по «пьяной дороге».
…запах сырой дорожной пыли и цветущего шиповника, прохладный влажный ветер в лицо. Я открыла глаза. Над новостройками всходило солнце, разливалось золотом в сиреневых облаках, тысячами вспышек отражалось в стеклах многоэтажек. Вдалеке на пустой Торфяной дороге мигали желтым отключенные светофоры… Просто – очень раннее утро на Комендани. Или нет? Где я – в реальности или в Пятне Страха? С неба все так же медленно падали серые хлопья, оседая на кустах шиповника, что рос вдоль дороги. Впереди маячил Савицкий, позади раздавался рев удаляющегося Д-9. Мне вдруг показалось, что шиповник, Савицкий, бульдозер, облака и новостройки состоят из одной и то же материи – легкой, прозрачной, неосязаемой. Страх пропал, стало даже смешно. Чего бояться? Подумаешь, бульдозер! Что он мне мог сделать?
Как все оказалось просто! Иллюзия или реальность – все зависит только от твоей точки зрения. От того, кто ты в данный момент. Ты можешь быть абсолютно кем угодно… когда на самом деле это поймешь.
В памяти всплыл фильм, на который меня таскала Эзергиль прошлой зимой. Когда на последних минутах Мара явился Будде в облике… его самого. И Будда сказал ему: «Проваливай отсюда, Мара, ничего не выйдет. Я – тоже иллюзия».
Таковы мастера иллюзии – надо всем смеются и ничего не боятся.
В каком-то хулиганском порыве я повернулась вслед уезжающему бульдозеру и крикнула:
– Сгинь! Исчезни!
И бульдозер дематериализовался, растворился в воздухе.
Внезапно все вернулось на свои места. Сияние утра погасло, на Комендань опустились серые сумерки. Я обнаружила, что снова нахожусь в Пятне Страха, в бетонном коридоре «пьяной дороги». Меня била дрожь. Асфальт там, где проехал бульдозер, можно было перекладывать заново. Когда пыль наконец улеглась, я перевела дыхание и отступила от стены.
За спиной раздалось довольное хихиканье. Такое знакомое… Я резко обернулась. Неужели?!
– Ну наконец-то хоть кто-то из моих учеников хоть что-то понял! – сказал Савицкий, как будто мгновение назад его не переехал бульдозер.
– А, это вы, – разочарованно сказала я. – Просто мне показалось, что здесь был и другой… призрак. Нет, бесполезно. Он никогда не вернется.
– Ты так уверена? – спросил Савицкий, и исчез. Только что он стоял рядом со мной и задавал вопросы, а через мгновение его уже не было. Вероятно, провалился в какое-нибудь неевклидово пространство.
– Спасибо, что проводили, – со вздохом сказала я, и пошла дальше.
До стройки оставалось уже совсем немного.
За прошедшие сутки Пятно Страха изменилось кардинально. Теперь даже самый невнимательный человек не спутал бы его с реальным миром. Нет, географически и архитектурно Комендань оставалась прежней, но приобрела монохромный светло-серый оттенок. Все было усыпано этим снегом, или пеплом, словно я из июня неожиданно перенеслась в февраль. В воздухе висела зыбкая пелена из падающих хлопьев. По пустым ночным улицам мела настоящая зимняя поземка. Сильнее всего пострадала зубчатая башня. Чем ближе я подходила к ней, тем больше замечала разрушений. Стены как будто проела эрозия, они покрылись неровным дырами и впадинами. Теперь башня напоминала колокольню собора Гауди, или выветренную одинокую скалу, или термитник. Подножие башни было погружено в густое облако «снежинок». До меня наконец дошло, что это не снег и не пепел. Это линяла сама башня. Облетала тонкими бетонными чешуйками, как дерево осенью. Постепенно распадалась в пыль.
Пейзаж был настолько печален, что у меня на глаза навернулись слезы. Он был насквозь пропитан теми самыми эмоциями демиурга, от которых предостерегал Савицкий.
И в тот же самый миг я поняла, что домен действительно изменился. Он не стал менее негативным, чем раньше, но сами эмоции стали другими. Больше не было ни ненависти, ни отвращения к жизни, ни тем более эгоизма, о котором говорил Лесник. Остались только бесконечная печаль… и одиночество.
Стройплощадка выглядела заброшенной. Я подошла к времянке и подергала дверь, но она была закрыла на засов снаружи. Тогда я повернула к самой башне.
Внутри было сумрачно и холодно. Я поднялась на несколько пролетов, вслушиваясь в свист ветра. Никакой внутренней отделки там еще не было, в пустых помещениях гуляли сквозняки. На четвертом этаже порыв ветра выбросил мне под ноги лист бумаги с распечаткой. Я подобрала его и прочитала:
«Оценивая вражеский замок на расстоянии…»
«Книга самурая»? Похоже, Саша где-то поблизости. Я двинулась в обход по этажу, заглядывая в каждую комнату. Через несколько секунд в одном из офисов я услышала тихий шорох.
Это была небольшая квадратная комната с большим окном – вернее, просто с прямоугольной дырой в стене. Весь пол был усыпан знакомыми распечатками. У окна на полу сидел Саша, глядя перед собой отсутствующим взглядом. Услышав мои шаги, он повернул голову и сказал с кривой улыбкой:
– Я сейчас рехнусь. Такое чувство, что голова раздулась до размеров Комендани и сейчас взорвется.
Он совершенно не удивился моему приходу. Кажется, он вообще меня не узнал.
Саша поднялся на ноги, пошел к окну и посмотрел в него усталым взглядом.
– Что это такое творится? – спросил он в пространство. – Ни черта не понимаю. Откуда все взялось? Пока на автопилоте шло, вроде нормально все развивалось, а теперь, когда я попробовал сам… Даже еще и пробовать не начал, а тут уже все куда-то понеслось… Целый день как в дыму. Все, не могу…
Он сел в углу и закрыл лицо руками. Я подошла поближе, держа в руках распечатку.
– Это твое? Я нашла на лестнице…
– Что это? – вяло поинтересовался Саша.
– Какие-то японские стихи про замок… Про вражеский замок.
И я прочитала вслух:
Оценивая вражеский замок на расстоянии, не следует забывать о словах:
«Сквозь дым и туман все напоминает горы весной.
После дождя все напоминает ясный день.
Кое-что не удается разглядеть даже в ясную погоду…»
