– Ну тогда рассказывай, – я села за парту. – Что еще за практику придумали?
– Не так быстро. Сначала, девушки, заполните эти бланки…
Собственно, заполнять было особо нечего – вписать имя и фамилию, прочитать то, что посередине, и расписаться внизу.
– «Место прохождения практики – Академия Художеств», – прочитала я вслух. – Ого!
– Не раскатывай губу, мы будем работать в поле.
– «Название проекта – „Пятно Страха“»… Это что еще такое? – спросила я, расписываясь.
– Со временем узнаешь, – сказал Джеф с таким великолепным презрением, что мне сразу подумалось – хе, да он, похоже, и сам не в курсе.
– А почему нас в группе всего двое?
– Потому что по результатам тестирования к работе по проекту «Пятно Страха» оказались годны только ты и Оксана.
Теперь я почувствовала себя оскорбленной. Хуже нас никого не нашлось, что ли? Ну и парочка – безмозглая Галушкина и отмороженная Щербакова, да еще под руководством сомнительного авантюриста Дамирова. Не иначе как в Академии решили от нас троих скопом отделаться!
– Почему мне не выдали диплом? – в сердцах наехала я на Джефа.
– Это к вашему начальству, – отмахнулся он. – Я тут не при чем.
Я хотела пошуметь еще, но взглянула на текст, под которым только что подписалась, и прочла ниже:
«В период практики ученику, под присмотром куратора, официально разрешается заниматься демиургией».
Далее стояла подпись Николаича и печать Академии.
Ура! Пусть под присмотром Джефа, но все равно – наконец-то!
Мое настроение резко переменилось к лучшему. Я подумала, что все не так уж плохо, и это «Пятно Страха» – вовсе не попытка от меня избавиться, а что-то поинтереснее…
– Подписалась? – нетерпеливо спросил Джеф, забирая листок из моих рук. – Тогда поехали.
Во дворе училища на Джефа таращились все встречные девицы. Я почти физически ощущала невидимые излучения зависти. Вот же не повезло бедняге Джефу! К нему в практикантки попали две девчонки, единственные в училище равнодушные к его мужскому обаянию. Галушкина, после наших разговоров, смотрела на него с немым страхом и почтением. Я же чувствовала к Джефу только застарелую антипатию и колоссальное недоверие.
Напротив главного входа был припаркован сверкающий навороченный джип неизвестной мне марки «Patriot». Я постаралась сесть в него с таким видом, чтобы Джефу стало ясно – я на таких машинах катаюсь каждый день. Галушкина съежилась на заднем сиденье с видом Крошечки-Хаврошечки и всю дорогу ошалело вертела головой по сторонам.
Джеф повез нас куда-то в центр.
– А врал, что мы не в Академию, – сказала я, когда он свернул на набережную Фонтанки, где над морем ржавых крыш сверкал на солнце стеклянный купол нашей будущей «альма матер».
– Я не врал, – сухо ответил Джеф, загоняя машину в какую-то подворотню.
Несколько минут блужданий по сквозным дворам-«колодцам», и «Патриот» выскочил к задней стене Академии. Я увидела синий вагончик с надписью «АО Феникс» на боку, и тут до меня наконец дошло.
– Теперь понятно, почему ты работаешь на Академию, – радостно заявила я. – Они не отдали тебе твой вагончик, ага? А без него тебе не попасть в домен!
– Вылезайте, – злобно прошипел бывший вор.
…Мы стояли на гребне песчаной дюны и смотрели вниз. Склон, поначалу пологий, с каждым метром становился круче, а потом уходил на невозможную глубину, создавая ощущение, будто мы стоим на берегу высохшего моря. За год Джеф навел в Хоразоне порядок – от джунглей не осталось и травинки. Зато появилось кое-что другое. Пустыню рассекал гигантских размеров котлован, масштабами напоминающий Большой Каньон, а на другой его стороне, километрах в трех от нас, виднелся незнакомый микрорайон, окрашенный вечерним солнцем во все оттенки багрового. Вернее, мне-то он уже был знаком.
– Вот, пожалуйста, – мрачно сказал Джеф. – Город-призрак. Поначалу надеялся – мираж, ан нет…
– Это и есть оно? – спросила Галушкина.
– В смысле?
– Ну – Пятно Страха?
Джеф молча кивнул.
Я с удивлением поглядела на Галушкину. Поразительная девчонка! Первый раз в жизни угодила в домен (она, разумеется, о демиургии и не слыхала), и никакой реакции! Хоть бы в истерику впала, что ли. Ни страха, ни даже любопытства, только тупая покорность. За дверью времянки расстилается пустыня? Значит, так надо, – раз эту дверь открывает начальство.
– Вот какой у меня тут завелся таинственный оазис, – повторил Джеф. – Никто из вас в своих доменах такого не встречал?
– У меня нет домена, ты же знаешь, – сказала я.
– А что это такое – домен? – спросила Галушкина.
– М-да. Помощницы, блин…
В резком свете заходящего солнца чужой домен был виден как на ладони. Я на миг пожалела, что нет бинокля, и постаралась определить хотя бы какие-то доминанты на глаз. Вот, например, очень странная зубчатая башня без окон – где-то я ее недавно видела…
– А в других доменах этот район есть? – спросила я.
– Пока нет. Но в Академии подозревают, что это дело времени.
Я кивнула, прекрасно понимая, о чем он. Хоразон был особенным типом домена-«перекрестка». Неудивительно, что всякие пространственные новообразования первым делом проявились именно здесь.
…А такую же зубчатую башню я не далее, как позавчера, видела на Комендантском!
– Задача, поставленная нашей группе, на первый взгляд весьма проста, – заговорил Джеф, – Проникнуть в этот домен и выйти на контакт со здешним демиургом.
Я удивленно взглянула на Джефа.
– И все?
– Ага.
– Что за бредовое задание?
– Почему «бредовое»?
– Не творческое, а какое-то… чисто административное. Проникнуть, выйти на контакт… Вот если бы мы были из академии МВД…
Джеф захихикал.
– Просто представил, как привожу сюда отряд ОМОНа и говорю – вот эта штука называется домен, – пояснил он. – Геля, все, что связано с творчеством – касается только нас. Задание сочиняли в Академии. Бредовое-не бредовое, а выполнить его надо.
Я пожала плечами.
– Ладно, мне-то что. Значит, проникнуть в домен и найти демиурга. А в чем подвох?
– Подвох в том, что он не идет на контакт. И к себе никого не пускает.
– Ой, не верю! Нет ничего проще, чем найти хозяина домена. Заходишь, – тук-тук! – и хозяин объявляется сам.
– Ничего подобного, – возразил Джеф, – Попробуй-ка, доберись до него. Думаешь, зачем здесь котлован?
Я не ответила, размышляя – сказать Джефу о башне или нет. Жизненный опыт уже давно научил меня: если мне стало известно что-то такое, чего кроме меня не знает никто, то такой козырь надо как можно дольше держать в рукаве. В будущем наверняка пригодится…
