– Спасибо, Юрий Григорьевич.
– И главное. Никакой утечки информации! Не хватало нам еще вмешательства прессы. Особенно это касается тебя, Устинов.
– Мой рот на замке, Юрий Григорьевич.
– А ключик от этого замка в руках у твоей подружки?
Все знали, что эксперт поддерживает близкие отношения с шустрой журналисткой Машей Луганцевой, пишущей на криминальные темы.
– Не в руках, а пониже, – хмыкнул в кулак Марат.
– Валеев, твои шуточки сегодня неуместны! – Хмурый взгляд полковника не остановился на капитане, а пробежался по всем собравшимся. – А насчет прессы я предупреждаю серьезно. Такое впечатление, что пресса – от слова прессовать. Им только повод дай – забросают грязью, зароют в землю и на могиле спляшут. А повод мы дали, да еще какой.
В кабинете повисло тяжелое молчание. Каждый вспоминал события прошедшего дня.
– На сегодня всё. Надеюсь, что завтра вы…
Харченко не договорил и махнул рукой подчиненным, давая понять, что совещание закончено.
20
Иван Майоров открыл глаза гораздо раньше, чем раздался привычный писк будильника в телефоне, и попробовал настроить себя на оптимистический лад. Вчерашний день был хуже некуда, значит, сегодняшний должен быть хотя бы чуточку лучше. «Вот тогда и обсудим с Галей наши планы на дальнейшую жизнь».
С этой мыслью Ваня сбросил одеяло. За ним на кухню поплелась сонная подруга. В любых обстоятельствах Галя старалась приготовить завтрак для любимого. «После свадьбы женщины радикально меняются, – вспомнил нравоучения бывалых сослуживцев оперативник и мысленно им возразил: – Моя Галка не такая. Она… она классная!» Решив дать любимой возможность еще немного подремать, он не стал завтракать дома, чмокнул девушку в щечку и помчался на службу. Зачем давиться растворимым кофе, если начальство обещало обеспечить натуральным?
В так называемом оперативном офисе Ваня Майоров оказался первым. Помещение было разделено стеклянной перегородкой на две неравные зоны. В большей по размеру находился овальный стол с восемью ноутбуками, подключенными к внутренней сети Следственного комитета и Интернету. В торце комнаты висел широкоформатный монитор, куда выводилась информация во время совещаний. В меньшем отсеке, именуемым буфетом, блестели чистенькие СВЧ-печь, чайник, кофейный аппарат, кулер с водой, холодильник и полки с набором продуктов. Там же нашлось место для раковины и двух обеденных столиков.
Пока Майоров пытался разобраться с англоязычными подсказками хитрой кофе-машины, за его спиной появилась Петелина.
– Привет, Ваня. У тебя проблемы?
– Понимаете… – По растерянному лицу старшего лейтенанта было видно, что он ничего не понимал.
– Тут всё просто. – Елена пришла на помощь смущенному оперативнику. – Этим регулятором устанавливаешь объем чашки, а этой кнопкой выбираешь уровень крепости напитка. Тебе побольше и покрепче?
– Угу.
Аппарат благородно загудел, перемалывая зерна, и с шипением наполнил широкую чашку ароматным черным кофе с бежевой пенкой. Ваня зарделся в предвкушении удовольствия. Он сел за столик и развернул сверток из фольги. Галя-умница все-таки успела нарезать бутерброды, пока он одевался.
– Галя сунула, хотя я был против, – немного смутился оперативник.
– Заботливая. Держись за нее.
– И я так… – Ваня осекся и торопливо предложил: – Вы с чем будете: с сыром или с колбасой?
– Я уже позавтракала. Только кофе.
Елена села напротив оперативника и раскрыла принесенный с собой ноутбук. Прежде чем дать задания сотрудникам следственно-оперативной группы, она собиралась еще раз, на свежую голову, проанализировать собранные материалы. Дома утром сосредоточиться не удалось. Всерьез обиженная Настя продолжала упрекать ее из-за перепутанных ботинок, Марат попытался свести проблему к шутке, но «маленькая грозовая туча» разразилась тирадой: «Если ничего не понимаешь в керлинге, незачем и рот открывать!» Марат внутренне рассердился, однако стерпел обиду. Он считал, что не вправе поднимать голос на чужого ребенка, и поспешил ретироваться по делам.
– Валеев скоро будет? – пережевывая бутерброд, поинтересовался Майоров.
У Елены чуть не вырвалось замечание: «Сначала прожуй, а потом говори», которым она периодически одергивала за столом Марата. До чего же мужики одинаковы! Но Ваня, слава богу, не ее забота, над его манерами пусть работает Галя Нестерова. И Петелина воздержалась от нравоучений.
– Валеева я отправила в интернат, где воспитывался Матохин. Во-первых, мы обязаны сообщить им о гибели воспитанника, а во-вторых, выяснить круг его знакомств.
«Воспитатели – все-таки не родители, – подумал Ваня. – Нет хуже обязанности, чем сообщать родственникам о гибели близких».
Однажды вместе с Валеевым он принес весть об убитом муже женщине с грудным ребенком. Хорошо, что Марат успел среагировать и вовремя подхватил и ее, и младенца. Настроение после таких визитов – ни к черту! А вчера про погибшую девушку ничего не пришлось объяснять. Ее отец оказался свидетелем трагедии, а мать живет в другом городе, ей местные полицейские сообщат. Однако на сердце у Вани было вдвойне паршиво.
Открылась дверь. В офис по-хозяйски вошел сухопарый мужчина лет сорока с кожаным портфелем. Одет он был в штатский костюм. Неприязненный взгляд и раскованные манеры выдавали в нем человека, привыкшего повелевать.
– Ах, вот вы чем занимаетесь! – брезгливо сморщил губы вошедший, словно завтрак перед работой являлся крайне неприличным занятием.
Он уронил на столик портфель, чуть не опрокинув чашки с недопитым кофе.
В отличие от Майорова Елена Петелина сразу узнала гостя и вежливо поздоровалась:
– Доброе утро! Какими судьбами, Геннадий Михайлович?
– Доброе? Это смотря для кого! – перешел на повышенный тон гость.
– Знакомьтесь. – Петелина представила мужчин друг другу: – Оперуполномоченный Иван Майоров. Подполковник Грищук. Геннадий Михайлович раньше работал у нас, а потом ушел на повышение. Как продвигается ваша карьера?
Елена не случайно задала этот вопрос. Она никогда не дружила с Грищуком, потому что считала его законченным карьеристом. Расследуя преступления, он искал не справедливость, а возможность отличиться перед начальством. Петелина подозревала, что порой Грищук фабриковал обвинения и вступал в сомнительные сделки с подследственными. «Дай показания на подельника, и я тебя выгорожу», – обещал он. Или давил: «У тебя же дочь! Подумай о том, что завтра ее могут поймать на сбыте наркотиков». Его методы были нечестными, зато по срокам расследования и по количеству отправленных в суд дел Грищук всегда был в передовиках.
Елена и Геннадий Михайлович постоянно пересекались по службе и часто конфликтовали. Когда Грищук добился своего и ушел за очередным званием в вышестоящее управление, Петелина на радостях позволила себе полакомиться пирожными с девчонками из канцелярии.
