– Это не она, – понял намек Устинов. – Маша не могла…
– Значит, ты! Или Валеев, или Майоров. Кто тогда?
– Я не знаю, но…
– Влюбленность часто делает людей слепыми. В большинстве случаев последний, кто узнает об измене – это супруг. Луганцевой было известно, что у Рощина алиби?
– Елена Павловна, я доверяю Маше.
– Отвечай на вопрос!
– Да, она видела запись видеорегистратора. И слышала мои выводы.
– Что еще ты ей рассказал? Каких новых сюрпризов мне ждать?
– Маша не связана с Бойцовым.
– Святая наивность! А может, она и есть Бойцов? С помощью псевдонима отводит от тебя подозрения…
– Это невозможно, она сама мне сказала…
– А если солгала?
Вопрос был жесткий, но правомерный. Эксперт промолчал. Петелина перешла на сухой, канцелярский тон:
– Михаил Устинов, вы грубо нарушили служебные инструкции, разгласив результаты следствия. Считайте, что вы получили последнее устное предупреждение. Далее последуют оргвыводы в официальном приказе.
Этими словами Елена закончила разговор.
Расстроенный эксперт бросил трубку и хмуро посмотрел по сторонам. У него не было подчиненных, на ком можно было бы отыграться. Не считать же такой Светлану Маслову, которая старше его, только что вышла на работу и больше думает о маленьком сынишке, чем о служебных проблемах.
На глаза Головастику попался Василич. В глазах эксперта вспыхнул мстительный огонек. Он крутанул правую руку скелета и сломал проволоку, скреплявшую локтевой сустав.
Через пару минут на груди однорукого Василича красовалось грозное предупреждение: «Так будет с каждым журналюгой!»
Головастик уткнулся в компьютер. Его ловкие пальцы летали по клавиатуре, и слышалось бормотание:
– Я докопаюсь до этого Бойцова! Я узнаю, кто он такой, и найду, кто сливает ему информацию!
28
Вернувшийся после поездки в редакцию Ваня Майоров догнал Валеева в коридоре Следственного комитета и тронул его за руку. На лице старшего лейтенанта читалось возмущение. Это чувство преобладало в душевном состоянии оперативника с того момента, как его безосновательно обвинили в насилии над студентом. Иван стиснул локоть Марата, не в силах сдержать накопившиеся эмоции.
– Я был у Бойцова в редакции.
– Ты чего так давишь? Синяк останется, – покосился на руку напарника Марат, продолжая идти по коридору.
– Да? – Иван отдернул руку, будто обжегся, и посмотрел на свои крепкие пальцы.
Валеев остановился, оценил испуг на лице напарника и хлопнул его по плечу:
– Да ладно, я пошутил!
– Не смешно, – насупился Майоров.
– Я понял: в доме повешенного не говорят о веревке.
– Это тоже шутка? – отшатнулся Иван.
– Расслабься, дружище. – Марат заметил бумажный пакет в его руке, потянул носом воздух. – Что у тебя там?
– В фаст-фуд забежал. Взял и на твою долю.
– Подход правильный, одобряю. Давай переместимся поближе к кофейному аппарату.
Капитан обнял напарника за плечи и потащил его в оперативный офис. Там за компьютером сидел сосредоточенный Грищук. Оперативники нехотя кивнули подполковнику и прошли за перегородку, в буфетную зону. Майоров зашуршал бумагой, разворачивая еду, Валеев приготовил кофе.
Напарники сели за стол.
– Что тут повкуснее? – потер руки Марат.
– Я гамбургеры взял, чтобы было сытно. Мясо все-таки.
– А-а, не важно! – Валеев прожевал первый кусок и спросил: – Что о журналисте узнал? Это баба или мужик?
– Мужик.
– Точно? Ты пощупал где следует?
– Валеев, ну хватит! – скривился Ваня. – Короче, нашел я этого Бойцова, проверил его удостоверение. Ну и фрукт! На любой вопрос фыркал – свободу слова не заткнуть!
– Надеюсь, ты ему не вмазал?
– Никогда не было такого желания, а вот сегодня… Еле сдержался.
– Значит, Маша Луганцева вне подозрений. Хотя… – Марат покрутил головой, словно хотел избавиться от неприятной мысли. – Слишком быстро Бойцов узнал о деталях расследования. Откуда?
– Ты представляешь, он заявил, что помимо продажных следаков есть и честные сотрудники полиции!
– Честные? А мы, значит… На кого он намекал? Ему сливает информацию кто-то из наших!
– Я даже догадываюсь кто. – Майоров покосился на Грищука, сидевшего за стеклянной перегородкой. – Разнюхивает, прислушивается и вообще – гнусный тип.
Грищук перехватил недобрый взгляд оперативника, поднялся и с суровым видом зашел в буфет.
– Вы не меня обсуждаете, товарищи офицеры? – прямо спросил подполковник, включив чайник.
– Мы анализируем оперативную информацию, добытую старшим лейтенантом Майоровым, – быстро нашелся Валеев.
Иван стушевался и, чтобы выйти из неловкого положения, предложил Грищуку гамбургер:
– Угощайтесь, товарищ подполковник.
– Спасибо, я не ем мяса.
– Вы вегетарианец? – вырвалось у Майорова.
– Животных на фермах пичкают антибиотиками, – туманно ответил Грищук, бросив брезгливый взгляд на гамбургер.
– Ну и что? – не понял Иван. – Антибиотик – это же лекарство.
– Кому как, – проворчал подполковник, не вдаваясь в подробности.
Озадаченный Майоров накрыл гамбургер рукой. Создавалось впечатление, что если он сожмет пальцы, от гамбургера ничего не останется. Грищук оценил крупные кулаки молодого опера и с ухмылкой посоветовал:
– Лейтенант, когда тебя выгонят из полиции – иди на скотобойню. Там твои навыки в самый раз.
– Я старший лейтенант, – дернулся Ваня.
– Да что ты! Еще лет десять-пятнадцать – и будешь соответствовать своей фамилии, Майоров. Хотя после случившегося я бы не был таким оптимистом.
Валеев припечатал руку напарника к столу, не позволив Ване встать. Грищук криво усмехнулся, не торопясь приготовил себе какао и вернулся за компьютер.
– Он что, нарывается? – зашипел обиженный Майоров.
– Остынь, Ваня. Если сорвешься – тебе крышка. Лучше жуй и молчи.
– Скотобойня, антибиотики… Причем тут антибиотики? – Ваня с подозрением рассматривал гамбургер.
– Мне Петелина сказала, что у Грищука аллергия на антибиотики. Он их не выносит, – зашептал Марат. – Зато какао может хлебать литрами. Умник!
– Не выносит?.. Буду почаще жрать мясо у него на глазах. – Ваня снял с гамбургера верхнюю часть булочки, развернулся, чтобы его лучше было видно Грищуку из-за перегородки, и алчно вгрызся в котлету.
