– Спецназ не виноват в смерти Валерии Богдановой. Ребята хотели ее спасти, но не успели. Надо успокоить их командира, – объяснила она свое намерение.
Рассказав майору спецназа о том, как всё произошло во время штурма, Елена вернулась к беседе с экспертом:
– Если бы ты знал, Миша, насколько мне стало легче. И майора это известие тоже успокоит. Леру Богданову не вернешь, но… Нашей прямой вины в ее гибели нет, она была обречена. Передали бы мы выкуп или затягивали бы время, похититель всё равно не отпустил бы ее живой. Бомба была не для устрашения, а для того, чтобы замести следы. Это означает, что заложница видела своего похитителя и, скорее всего, хорошо его знала.
– У вас есть конкретный подозреваемый?
– Теперь сомнений всё меньше.
– Вы имеете в виду…
– Обсудим на оперативном совещании, – резко оборвала Мишу следователь, показав взглядом на флешку с алюминиевой окантовкой.
Покидая кабинет, Елена оставила ее на столе.
Пятнадцать минут спустя группа собралась в оперативном офисе. Первой слово взяла Петелина:
– Олег Белов учится в техническом университете на факультете электроники, сетей и систем связи. И учится хорошо! – веско добавила Елена Павловна. – Это означает, что он вполне мог собрать взрывное устройство с дистанционным управлением. Его алиби на момент взрыва подтасовано: тут и сдвиг по времени на электронном табло, и умелое манипулирование показаниями Айшет Закировой. Спрашивается: зачем? Невиновные так не поступают. А вот умные и расчетливые преступники… Короче говоря, Олег Белов наш главный подозреваемый. У него была возможность и был мотив. Он мстит за смерть матери, работавшей на Богданова. И Следственному комитету за суровый приговор.
– У студента была возможность отравить Грищука, – заметил Валеев. – Я вспомнил, мы сами посадили его сюда, чтобы он подождал. А банка с какао вот она, рядом. Мы же не следили за ним, он мог подсыпать что угодно. Кстати, не только в какао.
Марат обратил внимание на Ваню Майорова, насыпавшего сахар в чашку с кофе. Рука Вани, размешивавшая сахар, остановилась.
– А Грищук как раз вел дело Аллы Кузнецовой. Он из тех, кто всегда работает с обвинительным уклоном.
Миша Устинов посчитал нужным напомнить:
– Елена Павловна, Кузнецова получила более суровый срок по результатам экспертизы, которую делала Маслова. А что, если Белов причастен к аварии в лифте? В его глазах Маслова прямая виновница трагедии.
– Я помню твои выводы. Ты установил, что трос оборвался не по причине износа, а в результате постороннего вмешательства. Так?
– Я почти уверен в этом. Сейчас проводится специальная техническая экспертиза, она даст окончательный ответ.
– Если мы принимаем эту версию, то надо установить, где был Белов во время поломки лифта. – Петелина посмотрела на оперативников. – Задание понятно?
Майоров поднял было руку, но в последний момент замялся. Следователь уловила его нерешительность:
– Ваня, ты что-то хочешь сказать?
– Когда я увидел разбитый лифт, то сразу вспомнил о Белове. Но потом решил, вы подумаете, что я придираюсь к студенту из-за тех злополучных синяков…
– Договаривай, Ваня, договаривай.
– Я знаю машину Белова. И когда опрашивал жильцов подъезда Масловой, специально задавал вопрос: видели ли они во дворе синий «фольксваген-гольф» старой модели. Но никто старого «гольфа» не припомнил, хотя, будь я на его месте, машину рядом с домом не ставил бы.
– Ладно. А что ты сделал на своем месте?
– Ну, я смотался к общежитию и выяснил: накануне всю вторую половину дня машина Белова простояла у общежития.
– Это ничего не доказывает. Он мастер ложных алиби. Займитесь его проверкой как следует. Покажите фотографию Белова соседям Масловой, выясните, чем он занимался вчера вечером.
– Прижать к стенке и спросить в лоб, где был, дорогой, во время покушения на нашу сотрудницу? – со скептическим видом спросил Валеев.
Марату не давала покоя утренняя обида, и ему невольно хотелось задеть Елену и поспорить с ней при всех.
Петелина задумалась, но вопреки желанию Валеева согласилась:
– А что, хорошая мысль. Нянчиться с ним не будем. Пусть узнает, что он под подозрением, и занервничает. Если Белов опять придумал какие-нибудь ухищрения с часами и подобные штучки – это сработает против него.
– Прижать? Сразу бы так. Я сам им займусь! – воспрянул духом Ваня.
56
– Здравствуйте, Михаил, я к вам по делу.
Миша Устинов отвлекся от монитора и обернулся на вежливый женский голос. В дверях лаборатории стояла Людмила Владимировна Астаховская. Головастик знал, что Петелина уважительно относится к сотруднице архива и порой величает ее «наша ходячая энциклопедия», имея в виду ее отличное знание старых уголовных дел.
– Здравствуйте, – удивленно ответил эксперт.
Он не помнил, чтобы Астаховская когда-нибудь заглядывала в лабораторию.
– Мне не дает покоя случай со Светой Масловой. Она сама обратилась ко мне по делу «Билдинг-треста» и вот… – Женщина присела на свободное место у компьютера. – Я еще раз просмотрела результаты экспертизы, той самой, из-за которой добавили срок Кузнецовой…
– Матери Олега Белова, – показал свою осведомленность Устинов.
– Да-да. Света оформила заключение перед самым декретным отпуском. Вряд ли она помнит детали, но ваша техника… – Астаховская постучала пальчиком по монитору.
– А в чем дело?
– Понимаете, Михаил, очень редко бывает, чтобы после апелляции увеличили срок. Если бы Кузнецова знала, что всплывут новые неприятные факты, она не наставала бы на экспертизе. А тут… Результат для нее был полной неожиданностью. И она этого не пережила.
– Вы намекаете на то, что Маслова исказила факты? – выпятил грудь эксперт, готовясь защищать честь коллеги.
– Сомнения, предположения, догадки – куда без них в нашем деле?
– У нас всё точно.
– Рабочие материалы по тому делу у вас сохранились? – задала прямой вопрос Астаховская.
– У нас не архив, а лаборатория. Разве что в электронной базе…
– Вот и прекрасно. Научите меня с ней работать. – Видя нерешительность эксперта, Астаховская потянулась к телефонной трубке: – Или мне получить санкцию у Петелиной?
– Ладно, – сказал эксперт.
Его пальцы пробежали по клавишам, и на мониторе перед Астаховской появился доступ в базу данных. Устинов пояснил:
– Перед вами форма запроса. Искать можно по датам, фамилии эксперта или по номеру уголовного дела.
– Замечательно! – кивнула женщина, погружаясь в работу.
