Понурый Белов расположился в удобном кресле. Перед ним стояла широкая чашка черного чая, который он попросил, и лежала плитка шоколада, взятая у запасливого Головастика. Следователь тоже взяла чашку чая, стараясь, чтобы допрос походил на беседу попутчиков в поезде.
– Олег, я знаю, что случилось с твоей мамой. Это ужасно, – посочувствовала Петелина. – Ты сильно ее любил?
– А что такое любовь? – поднял опущенный взгляд Белов.
Следователь задумалась. Обычно она пресекала вопросы подозреваемых, все-таки допрос ведет она. Но на этот раз Елена ответила:
– Я думаю, любовь – это когда люди не могут жить друг без друга.
– Не могут жить… Мы с мамой были привязаны друг к другу. Но любовь – это больше, чем совместное времяпрепровождение. Если любишь, ты готов ради другого на всё. На всё! – подчеркнул Белов, подавшись вперед, и в его взгляде появился стальной отблеск.
– Когда ты понял, что твою мать подставили?
– Мой отец погиб на стройке, он был простым сварщиком. Никакой компенсации семье не дали, сказали, что отец сам виноват. Но мама знала, что трагедия случилась из-за многочисленных нарушений руководства. Она пыталась добиться правды, но… ей предоставили руководящую должность в агентстве недвижимости. Мать стала работать на тех же людей, что и отец.
– И она смирилась?
– Она говорила, что отца не вернешь, а жить как-то надо. Боль после смерти отца постепенно улеглась. Мы с мамой жили нормально. А потом, когда ее арестовали, кошмар вернулся. Я не знал, что делать, меня охватила беспомощность. Я верил, что мама работала честно, и надеялся, что хоть на этот раз следствие и суд разберутся и ее отпустят. Но… – Белов сцепил пальцы и уткнулся лицом в сжатые руки. Он с минуту помолчал и посмотрел в сторону так, словно в комнате не было стен. – И тогда я сам решил разобраться.
– И что тебе удалось выяснить?
– Договоры на продажу квартир заключались от имени моей матери, директора агентства «Квадратный метр». Она ничего не нарушала. А потом вскрылось ужасное – одни и те же квартиры были проданы дважды. Владелец компании «Билдинг-трест» создал дополнительный офис, где штамповали договоры с ее поддельной подписью!
– Через офшорную фирму строительной компанией владел Дмитрий Богданов, отец Леры Богдановой.
– Я потратил почти год, чтобы это узнать. Он главная сволочь! Из-за него моя мама получила четыре года. Она подала на апелляцию, и суд высшей инстанции отправил дело на доследование. Появился шанс доказать ее невиновность! Адвокат настоял на экспертизе договоров в современной лаборатории – в вашем Следственном комитете! А в результате всплыла еще куча договоров, и проклятая экспертиза подтвердила их подлинность! Вместо четырех лет маме дали шесть! Шесть! Она не выдержала такого удара и скончалась…
– И ты решил отомстить Богданову?
– А как поступили бы вы, если бы в тюрьме сгноили вашу мать или дочь? Фактически ни за что! И не забывайте об отце, он тоже жертва. Богданов живет и процветает, а их нет!
Петелина глотнула чаю, отломила кусочек шоколада. Белов невольно последовал ее примеру. Когда он успокоился, следователь осторожно продолжила:
– Я понимаю твой мотив – отомстить за мать, за отца. Но при чем тут Лера Богданова?
– Это же очевидно. Когда Богданов воспылал родственными чувствами к своей единственной дочери, я понял, как буду ему мстить. Я хотел, чтобы он почувствовал боль утраты, побывал в моей шкуре! И я разработал план. Я уговорил Леру разыграть похищение, чтобы выманить у папаши деньги за все те годы, что он ее игнорировал. Она повелась. И я нанял парня-сироту, чтобы тот сыграл роль похитителя.
– План неплохой, – скрепя сердце похвалила Белова Петелина. – Но как же они согласились, увидев бомбу, которую ты приготовил?
– Они же, как и все, тупые! – заявил Белов с такой самоуверенностью, что не осталось сомнений: себя он ставил гораздо выше большинства людей. – Я убедил их, что бомба – муляж, а похищение – всего лишь спектакль! Алексей должен был получить выкуп, привязать рюкзак к тросу, за который я тянул, и спуститься в коллектор вслед за рюкзаком, а Лера бы заявила, что ее похитил неизвестный на вокзале. Злодей был в маске, и она не может его опознать. Алексей сбежит, ее освободят, мы поделим деньги, и никто ничего не узнает!
– Девушка полностью тебе доверяла.
– Как и моя мама Богданову. Он отнял у меня мать, а я у него дочь! Это справедливо!
Петелина сдержала эмоции и не стала возражать. Она отвела взгляд, чтобы Белов не прочел в ее глазах неприятие убийства невинной девушки. Прежде всего она следователь, ей нужно узнать все обстоятельства преступления.
– Как тебе удалось изготовить радиоуправляемое взрывное устройство?
– Звонок на сотовый – и бах! – На лице Белова расплылась самодовольная улыбка. – Пустяки, я и не такое могу.
Елена вспомнила вопрос, который не давал ей покоя в начале расследования.
– Перед взрывом прозвучали два выстрела.
– Ах да! Это был необходимый элемент спектакля. Взрыв произошел не сразу после сигнала, а с небольшой задержкой. Сначала включилась короткая запись с моими угрозами и двумя выстрелами, будто кто-то стреляет по заложнице. Голос я, конечно, исказил, а выстрелы – это звук моего травматического пистолета. Признайтесь, получилось гениально! Ваши придурки клюнули.
Петелина проглотила наглый выпад и решила подыграть самолюбию преступника:
– Да уж. Ты переиграл не только спецназ. Несколько раз ты оставил в дураках Следственный комитет и даже внедрил к нам подслушивающее устройство. Такое впервые в моей практике.
– Потому что я мстил не только Богданову, но и вашей продажной конторе!
– За ту самую экспертизу?
– Конечно! Экспертное заключение сработало как спусковой крючок. Ваша бумажка убила мою маму! Поэтому я делал всё, чтобы унизить и обесчестить Следственный комитет: подрался с хулиганьем, чтобы получить синяки, подбрасывал улики и тут же опровергал их, поднял шумиху в прессе…
– И даже пошел на новое дерзкое покушение.
Белов замер, вопросительно глядя на следователя. Петелина подсказала ему:
– Грищук.
Студент осклабился:
– Это было круто! Я подумал, что если проверяющий загнется в вашей конторе, то вас точно разгонят. Через «жучок» я услышал о его аллергии на антибиотики и о любви к какао. А подсыпать антибиотик, пока я был в буфете, было несложно. Для тех, у кого нет аллергии, он безвреден. Грищук все-таки выкарабкался?
– На твое счастье.
– Мне теперь всё равно.
– Тогда расскажи, как ты поступил с Масловой.
– Какой Масловой? – насторожился студент.
– К чему скромничать, Белов? Маслова – наш эксперт. Ты проговорился о ней на квартире Валеева.
