Конечно, Триад употребил бы термин дива. По коже побежали мурашки при воспоминании о моем интервью с гнусным тренером.
– И ты никогда не чувствовал, что у него были любимчики? – спросила я.
– Ну… то, что он не хотел иметь див в команде, не означало, что он сам же не способствовал их сотворению.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не собираюсь называть никаких имен, но в команде были ребята, тщательно отобранные, чтобы стать частью программы, которую он начал, – сказал Чейз, изображая в воздухе кавычки. – У Триада были друзья во многих основных колледжах округа, и они лично встречались с этими людьми. Что-нибудь вроде пойти на обед вместе всей группой и пообщаться с ними перед играми.
– А ты не был частью этой программы? – спросила я.
– Нет, меня не отобрали.
– Но ты ведь все равно играл в бейсбол в колледже, верно?
– Ну, да. Но я добился этого сам. Для меня игра никогда не стоила того, чтобы лизать ему задницу. И слушай, я думаю, что в глубине души он хороший чувак. У него семья, дети и внуки, которые приходят почти на все игры. Я не добиваюсь его увольнения или еще чего-либо в этом роде, когда рассказываю тебе это.
– И что приходилось делать ребятам, чтобы оставаться частью этой группы? Должны ли они были играть определенным образом? Или, если они начинали хуже играть, их исключали? – спросила я.
Чейз побарабанил пальцами по парте несколько секунд, а потом тяжело вздохнул.
– Знаешь, многие из этих парней до сих пор мои хорошие друзья. И я не хочу, чтобы создалось впечатление, будто им досталось что-то легко потому, что они были частью этой группы. Они все хорошие игроки.
– Но ты все же был достаточно хорош, чтобы попасть в программу колледжа без его помощи, – поднажала я. – Он когда-нибудь сердился на тебя за то, что ты не был частью этой группы?
– Ну, он спрашивал меня, будет ли мне это интересно. Но я думаю, что он встретился с моей мамой на тренировке и решил, что я не совсем подхожу по типажу, – сказал он, хрустя пальцами.
– У тебя только мама? – спросила я.
Он кивнул.
– Больше мне никого не нужно, и моим братьям и сестрам тоже. Я слежу за этим.
– То есть когда ты говоришь, ты не подошел по типажу, ты имеешь в виду…
– Что я не купаюсь в деньгах.
– Ребятам приходилось платить за участие в группе?
Он заерзал на своем сиденье и начал разминать пальцы, старательно избегая моего взгляда. Я видела, как он в уме ищет пути отступления, и поняла, что перестаралась. Я слишком насела со сложными вопросами. Блин, блин, блин!
– Если ты хочешь использовать псевдоним, чтобы остаться инкогнито, мы можем это сделать, – еще немного нажала я, – и никто не узнает, что это ты разговаривал со мной.
Я не могла его потерять, уж точно не теперь, когда он почти раскрыл мне самые важные детали.
– Ну ладно… хорошо, – сказал Чейз.
Он снова расслабился, а я, наоборот, выпрямилась. Наступил самый напряженный момент.
Я подалась вперед, прежде чем повторить свой изначальный вопрос.
– Приходилось ли ребятам платить за участие в этой группе?
– Да, люди платили за то, чтобы быть частью этой группы, – сказал он.
Я торопливо писала, надеясь, что позже смогу разобрать собственный почерк. Мне только что удалось обнаружить весомые улики, которые потенциально могли повлиять на то, как функционирует школьная система, и я должна была убедиться, что все поняла правильно. Я сорвала куш, Бэтмен!
– И куда шли эти деньги? – спросила я.
– Я предполагаю, что в карманы Триада и рекрутеров. Без понятия.
– Думаешь, часть достается школе?
– Вряд ли школа была бы настолько глупа, чтобы ввязываться в это, по крайней мере сознательно. Думаю, в любом случае мы не знаем, на что он в результате тратит эти деньги.
Ё-моё! Это больше, чем можно было рассчитывать. И история развивалась вовсе не так, как я ожидала. Если бы можно было доказать, что Триад берет деньги у студентов за участие в сомнительных встречах с рекрутерами колледжей, моя история могла бы послужить толчком для его увольнения.
– Ты не знаешь кого-нибудь, кто был бы частью этого и мог бы захотеть поговорить об этом? Кого-нибудь, кто мог бы легко доказать, что они платили Триаду каким-то образом? – спросила я.
– Никто из входивших в группу не захочет об этом говорить. Они знали, что это сомнительное дело, и признаться, что они были в этом замешаны… Это плохо скажется на их репутации. Набор студентов должен быть абсолютно прозрачным и по правилам, а это против всех правил.
– Был ли какой-то колледж, куда попало особо много из этих ребят? Можешь со мной поделиться хоть этим?
Он поколебался какое-то мгновение, затем наклонился вперед, как будто опасаясь, что кто-нибудь услышит.
– Боже, если кто-нибудь выяснит, что ты узнала это от меня, мне кранты. Это только между нами, договорились?
Я энергично закивала.
– Я думаю, у него есть договоренности с тренером из Индианского технического. Многие из ребят попали туда, и с весьма неплохой стипендией, – сказал он. – Я больше чем уверен, что те, кто получил стипендию, отстегивают ему часть, так как он помог им установить связи. Опять же, это все предположения, потому что никто никогда мне ничего не подтверждал, но если ты сможешь это доказать… Я просто хочу восстановить справедливость, особенно для тех ребят, которые не могут себе позволить платить за то, чтобы быть членами их эксклюзивной группы. Каждый заслуживает равный шанс играть в колледже и после, если он того пожелает.
– Чейз Стивенс, ты только что безмерно осчастливил одного конкретного словесного ботаника, – сказала я.
Глава 17
Сразу после интервью я ввела Грэйс в курс дела, и она немедленно принялась записывать свои идеи насчет того, какую еще информацию нам нужно запросить из общественных архивов. Должен же был найтись хоть один студент, бывший частью этого клуба и готовый говорить. Мы собирались сделать срочную электронную рассылку всем студентам, которые пошли в Индианский технический, с вопросом о тренере Триаде, и посмотреть, кто проглотит наживку. Это было рискованно, и большинство из них окажутся слишком умны, чтобы отвечать, но попытка того стоила.
Предвкушение возможности увидеть Джорджа в коридорах школы снедало меня изнутри. Я в равной мере умирала от желания его увидеть и боялась разрушить наш идеальный прошлый вечер.
Грэйс не могла сдержать потока своих «я же тебе говорила», когда я рассказала ей обо всех трогательных деталях, и в кои-то веки я была счастлива слышать эту фразу. Джордж на самом деле относился ко мне больше чем к просто другу, и я никогда еще не была настолько потрясена и счастлива одновременно.
