– Какие им надо, такие у них и отношения, – рассердился Вадим Иванович. – Надеюсь, ты не собираешься вмешиваться? А то заваришь кашу… Пусть они сами разбираются.
– То есть, по-твоему, если наш сын решил всю жизнь жить с нелюбимой женщиной, пусть так и будет?
– Во-первых, насчет всей жизни никто гарантий не дает, а во-вторых, я не уверен, что Кира – нелюбимая.
– Потому что ты невнимательный и веришь всему, что тебе говорят.
– Только не рассказывай это моему начальству.
Светлана Дмитриевна не была готова сводить такой важный разговор к шутке. Поэтому просто пропустила ее мимо ушей.
– Если я сделаю вид, что в нашем доме все спокойно, я проявлю слабость. Только плохая мать прячет голову в песок, когда понимает, что ее ребенок несчастлив.
– Слушай, Свет, ты преувеличиваешь, – Вадим Иванович плюхнулся на кровать и принялся стягивать с себя носки. Стянул и бросил на кучу одежды, от которой успел избавиться раньше. – Нет у Стаса никаких причин цепляться за Киру. Детей они еще не нарожали, что их вместе держит? Ему нравится с ней жить, вот и все. Кроме того, уж раскрою тебе секрет – только ты меня не выдавай: Стас внес первый взнос за квартиру в соседнем микрорайоне. Он не велел пока никому говорить, готовит Кире сюрприз. Так что, видишь, Маруська просто делает из мухи слона. Если она и помогла Кире заполучить Стаса, все от этого только выиграли.
– Квартиру? – Светлана Дмитриевна не была готова к такому повороту событий. Она растерялась. – И ведь даже не намекнул. Скрытный, как ты.
– А еще, Свет, вспомни наш с тобой роман. В молодости два года – это целая вечность. Стас уже давно про Сашу Зимину и думать забыл. Я тебе как мужик говорю.
Предполагалось, что после этих слов Светлана Дмитриевна ляжет спать умиротворенной. Она погасила свет, крепко обняла мужа и закрыла глаза. В доме было тихо, только ночной мотылек мягко стучал в стекло. Никакого спокойствия не было. Она думала про отца Саши Зиминой. Зачем он расспрашивал Марусю? Он сказал, что его дочь до сих пор не знает, из-за чего Стас разорвал отношения. Она представила себя на месте Саши и перевернулась на другой бок. Потом снова перевернулась. Конечно, это кошмар. Но прошло столько времени…
Только вот когда Стас ухаживал за Сашей, он всегда выглядел счастливым. Всегда. Он словно на крыльях летал, и все у него получалось. А какие были планы! Готовился начать свое дело, собирал команду, взахлеб рассказывал о будущем… А сейчас? Кира подравняла его мечты, как домашнюю изгородь. Да, он работает в хорошей фирме, но как-то вполнакала. Реализует чужие замыслы, хотя у него были свои – грандиозные! Разве жена не должна чувствовать такие вещи? И исправлять их, насколько это в ее силах. Но Киру, кажется, вообще не интересует карьера мужа. Словно замужество было одним из пунктов в ее ежедневнике. Она выполнила запланированное, поставила галочку и на все забила.
Но Стас уже совсем взрослый мужчина. Надо ли вообще в это лезть? Наверняка существует вселенский замысел, сообразно которому жизнь расставляет все по своим местам и, в том числе, соединяет людей в пары. Бороться с этим – все равно что бороться с природой, просто бессмысленно.
Размышляя так, Светлана Дмитриевна уснула, но спала плохо и постоянно вздыхала, беспокоясь о своем упрямом сыне, которого невозможно вызвать на откровенный разговор.
* * *
День прошел отвратительно. Не потому, что работы было много. Просто все сотрудники обсуждали поражение Саши в схватке с Маргаритой Тархановой. О ней судачили в коридорах, в столовке и на лестницах. Кто-то жалел ее, кто-то, наоборот, злорадствовал. К концу рабочего дня Саша чувствовала себя так, будто ее прилюдно высекли. Ходить с гордо поднятой головой у нее еще получалось, а вот общаться с людьми как ни в чем не бывало оказалось ужасно тяжело. Тут приходилось контролировать все – и тон, и выражение лица, и каждое распроклятое слово.
Поэтому когда стрелки часов заняли заветное положение, она испытала огромное облегчение и одной из первых покинула офисное здание. И тут же увидела отца, который стоял на том же месте, что и в прошлый раз. Он помахал ей рукой, и Саша немедленно побежала к нему, потому что мечтала как можно скорее рассказать ему об Агурском.
– Я ненадолго, – сразу предупредил Олег Петрович, обнимая дочь. – Хотел тебя повидать и кое-чем поделиться. Давай прогуляемся по бульвару?
Саша согласилась после секундной заминки, потому что после встречи с Гороховым больше не ходила по бульвару. Потом оглянулась и увидела, как на ступеньках офиса Винтовкин о чем-то горячо спорит с Антиповой. Непостижимо, но почему-то она чувствовала свою ответственность за этот обескураживающий служебный роман. Впрочем, свои собственные проблемы не давали ей всерьез сосредоточиться на чужих.
Вечер выдался теплым и тихим, листья на деревьях едва трепетали, и от запаха зелени у Саши было сладко во рту. Отец шагал по гравию, а она цокала каблуками по плиткам. Гравий приятно хрустел, ветерок мягко трогал юбку. Все скамейки в поле зрения оказались заняты, пришлось разговаривать на ходу. Саша знала, что отец хочет встретиться с мамой, и полагала, что ему нужна помощь в организации свидания. Поэтому торопилась рассказать то, о чем узнала накануне.
– Мама мне все выложила, – сообщила она возбужденно, схватив отца за локоть, чтобы он понял, какая это на самом деле важная новость. – Про Агурского. Думаю, ты удивишься, но у мамы никогда не было с ним романа. Я тебе за это отвечаю.
– Ты просто не в курсе, – снисходительно заметил тот. – Понимаю, твоя мать наверняка была очень убедительной…
– Да, очень, – подтвердила Саша. – Она рассказала мне об Агурском абсолютно все. Я видела фотографии этого демона-искусителя. Ему восемьдесят три года и передвигается он в инвалидном кресле. У него уже много лет беда с ногами. То есть он никак не мог отбить у тебя маму.
Выдав эту информацию, Саша вопросительно посмотрела на отца. Она слышала собственное сердце, которое вдруг побежало бегом. Она думала, что сейчас отец остановится и изумленно воззрится на нее, что он растеряется, расстроится, начнет выяснять подробности. Но, к ее огорчению и даже потрясению, ничего подобного не произошло. Отец даже не приостановился.
– Черт знает что, – только и сказал он.
Саша ничего не понимала.
– Я полагала, ты будешь сражен наповал, – призналась она и подергала его за рукав: – Папа, ты страшно ошибался! И это была роковая ошибка для всех нас – для мамы, для меня, для нашей семьи. И я хочу знать про неопровержимые доказательства. В прошлый раз ты о них упоминал, помнишь?
– Я помню, да. Но это не то чтобы доказательства. Просто… – Олег Петрович страшно смутился. – Мы с Линой познакомились у наших общих друзей. И она… Как бы это сказать? Положила на меня глаз.
– Наложила на тебя лапу, – возразила Саша раздраженно.
– Сашка, я виноват перед вами обеими, перед мамой и перед тобой. У нас все было славно, замечательно, спокойно и – предсказуемо. Я, с одной стороны, ценил такое положение дел, а с другой стороны – скучал. Я закис, понимаешь? Лина этим воспользовалась, помахала у меня перед носом морковкой. Поездки в другие страны, артистическая среда, новые впечатления…
