Легкие сумерки плыли на них, обволакивая, и они шли сквозь кисею мошкары, касаясь друг друга руками и остро чувствуя родство и нежность. И одновременно раздражение из-за того, что приходится объясняться по такому поводу.
– Это ведь Лина сказала тебе, будто у мамы роман с другим мужчиной? – догадалась Саша. – С чего она взяла?
– Лина уверяла, что не может без меня и дня прожить, приходила к нашему подъезду, смотрела на окна, плакала… Тогда-то и увидела, как другой мужчина подвозил маму, и они целовались. Она сразу же прибежала ко мне – вот, дескать, ты бережешь семью, а жена тебя обманывает.
– Одного я понять не могу, – Саша испытала неожиданный прилив раздражения. – Твоя Лина – вполне себе состоявшаяся женщина, с чего это вдруг она себя так вела – караулила, подглядывала?
– Слушай, ну влюбилась она в меня, что тут такого? – Олег Петрович поправил очки указательным пальцем, как делал всегда, когда волновался. – Она молодая, горячая, потеряла голову. Кроме того, друзья представили меня ей как крупного инженера-конструктора, мы тогда как раз отмечали получение патента на мое изобретение. Ты же знаешь, как женщины любят перспективных мужчин…
– А откуда твоя Лина узнала, что именно Агурский подвозил маму и целовался с ней? – продолжала наседать Саша.
– Она хотела доказать, что мой брак трещит по швам. Я не соглашался. Она записала номер машины маминого ухажера и дала мне. Пришлось приложить некоторые усилия, но я все же выяснил, кому она принадлежит.
– Старик Агурский не может водить машину, – напомнила Саша.
– Слушай, я не знаю. Может быть, у твоей матери был роман с сыном Агурского, с племянником Агурского, с водителем Агурского. А может, у нее вообще не было никакого романа, и Лина все придумала. Сейчас это уже не имеет никакого значения.
– Как это так?! – вознегодовала Саша. – Это имеет огромное значение. Ты должен точно выяснить, врала ли тебе твоя Лина, и если врала, призвать ее к ответу.
– Я же не Гаагский суд, – опечалился Олег Петрович. – Что я могу с ней сделать? Оштрафовать? Если ты не в курсе, Сашка, люди ради любви порой жизнью жертвуют, в реку прыгают или еще чего похуже. Как за это можно осуждать? Наоборот, я тронут тем, что меня так сильно любят.
Саша на несколько секунд потеряла дар речи. Только психологическая закалка, которую она приобрела в многочисленных битвах с клиентами рекламного агентства, позволила ей не взвиться до небес и не затопать ногами. Сотня желчных фраз вертелась у нее на языке. Особенно про мотивы, которые заставили Лину проявлять невероятную энергию, чтобы увести отца из семьи. Она сжала кулаки и глухо спросила:
– Зачем же ты тогда так стремишься встретиться с мамой? Я-то думала, ты мечтаешь с ней помириться.
– Я и мечтаю! – воскликнул Олег Петрович и посмотрел на дочь с отчаяньем ученика, который, отвечая на вопрос, уже по взгляду учителя понимает, что получит двойку. – Но я мечтаю не в том смысле, в каком ты, возможно, подумала. Я просто хотел наладить отношения.
– Это Лина тебя подговорила подружиться с бывшей женой? Чтобы сохранить лицо, что ли? Или, наоборот, чтобы поглумиться, показать свое превосходство?
Саше стало горько из-за того, что ее надежды не оправдались. Она и маму настраивала определенным образом и, наверное, вселила в нее ложные надежды.
– Нет, Лина совсем не хочет, чтобы я ворошил прошлое. Она против этой встречи.
– Боится, – с удовлетворением констатировала Саша. – Знает кошка, чье мясо съела. Так ты все-таки будешь встречаться с мамой? Она говорит, что готова, но мне кажется, вполне может устроить небольшую грозу с ливнем. Ты уверен, что справишься и тебе это вообще надо? Учитывая, что твоя цель – всего лишь дружба?
Слова «всего лишь» Саша подчеркнула интонацией.
– Сашка, ну не злись на меня, – попросил Олег Петрович, взяв ее за руку и крепко сжав пальцы. Он попытался заглянуть дочери в лицо, но она пристально смотрела на носки своих туфель.
– Честно, пап? Мне обидно за маму и досадно, что я оказалась такой недальновидной.
Увидев свободную скамейку, Саша потянула отца к ней. Плюхнувшись на сиденье, уперлась локтями в колени, а кулаки подложила под подбородок. Отец подумал, что у нее вид встревоженного воробья, и порывисто обнял дочь за плечи, но она не прильнула к нему, а продолжала сидеть прямо, глядя вдаль.
– Несправедливо, если в жизни происходят события, которых ты не ждешь и не хочешь. И все же ты смиряешься и думаешь: ну ладно, за плохим будет хорошее. Но нет! Ты не получаешь никакой компенсации за свои страдания. Вот когда Горохов меня бросил, я должна была поплакать, помучиться и снова влюбиться. Может, замуж выйти. А вместо этого попала в какой-то заколдованный лес, где вместо деревьев – понедельник, вторник, среда и так далее. С тех пор я так и блуждаю среди этих будней и выходных и не вижу никакого просвета.
– Милая моя, – выдавил из себя Олег Петрович, настроение которого весь вечер летало вверх и вниз, как лодка качелей. – Я как раз пришел, чтобы поговорить с тобой о Горохове. Не знаю, одобришь ты этот разговор или нет, но ты помнишь мое кредо – всегда лучше знать правду. Правда помогает выстоять и победить.
– Ты это о чем? – насторожилась Саша. – И что ты такого знаешь о Горохове, чего не знаю я?
Она резко повернула голову и с тревогой посмотрела на отца.
– Видишь ли, из нашей беседы я понял, что ты понятия не имеешь, почему Стас не сделал тебе предложения. А ведь он хотел.
– Да с чего ты взял?!
– Я встретил Марусю, – ответил Олег Петрович. – Она мне кое-что рассказала.
Он снял очки и, подышав на стекла, принялся старательно протирать их платком, извлеченным из кармана.
Саша хранила молчание, продолжая таращиться на отца. Так долго ни о нем самом, ни о Горохове не было ни слуху ни духу. И вдруг они оба, будто сговорившись, появляются в ее жизни и возвращают ее в прошлое, заставляя страдать, переживая случившееся два года назад снова и снова.
– То есть ты встретил сестру Горохова и она с ходу выложила тебе, почему ее брат со мной порвал?
– Да, именно так, – Олег Петрович энергично кивнул.
– Ты что, дал ей сыворотку правды?
– Я просто спросил.
– Папа! – воскликнула Саша, испугав старушку, сидевшую на соседней лавке. Сашу бросило в жар, потом в холод. Маруся, конечно же, расскажет брату об этом разговоре. Боже, какой кошмар!
Олег Петрович тем временем повернулся к дочери и нахмурил брови:
– Слушай, я только сейчас сообразил, как у нас с тобой все сложилось… похоже. Лина пошла на обман, чтобы увести меня у твоей матери. А в твоем случае это была Кира.
– И кого она обманула, Стаса? – спросила Саша, ненавидя отца и одновременно умирая от желания узнать правду. Ее щеки запылали так, что пришлось приложить к ним ладони – те очень кстати оказались ледяными. – Может, мне тоже приписали роман с Агурским?