С этими словами он буквально прыгнул за руль, хотя при его комплекции сделать это было не так-то просто, завел мотор, и в ту же секунду автомобиль сорвался с места, оставив Сашу на тротуаре. Та некоторое время смотрела вслед, успев заметить расстроенное лицо Стаса, который несколько раз обернулся.
– Так даже лучше, – сказала Саша вслух.
* * *
Саша всегда задавалась вопросом, почему на праздничных мероприятиях музыка орет так громко, что становится невозможно разговаривать. Наверное, организаторы полагают, будто люди приходят сюда есть, пить и плясать, начисто утрачивая при этом желание общаться друг с другом.
– Хорошо выглядишь! – прокричала она, наклонившись к лицу Тани Ясеневой.
– Что? – переспросила та, приложив к уху ладошку.
Саша взяла ее за руку и повела за собой. Банкетный зал, в котором проходило мероприятие, выглядел как дворец, туалеты были выложены итальянской мозаикой, и в них стояли живые цветы. Пожалуй, только в дамской комнате можно было услышать друг друга и обменяться впечатлениями.
– Выглядишь великолепно, – повторила Саша, подтащив Таню к огромному зеркалу, и добавила: – Только, по-моему, ты с кем-то целовалась, и этот кто-то размазал тебе помаду по всему лицу.
– О, черт! – пробормотала Таня. Засмеявшись, схватила салфетку и принялась стирать помаду со щек.
Из кабинки вышла, пошатываясь, одна из сотрудниц и, взглянув на них мутными глазами, сказала:
– Уйдите прочь.
– Когда народ успел так набраться? – удивилась Саша. – К кому ни подойди, все хохочут и скачут, как бешеные белки.
– Это все чан с пуншем, – уверенно заявила Ясенева. – Пунш не кончается и с каждой минутой становится все крепче и крепче. Волшебство!
После встречи с Гороховым Саша чувствовала себя так, будто ей в сердце воткнули иглу. От этой иглы сердце воспалилось, и ядовитый жар разлился по всему телу. Она подумала, что волшебный пунш, пожалуй, мог бы помочь и хоть ненадолго приглушить боль, поэтому, не медля ни секунды, отправилась искать заветный источник. Она совершенно сознательно решила напиться в хлам и не видела для этого никаких препятствий.
Возле сцены с музыкантами Саша заметила Маргариту Тарханову, которая танцевала одна, исполняя что-то вроде номера женщины-змеи. Облегающее серебристое платье только увеличивало это сходство. Сексуальные телодвижения притянули к ней кучку мужчин, дергавшихся поблизости и глазеющих на нового вице-президента фирмы. Обалдевший от невероятного зрелища завхоз Захарченко ходил вокруг Маргариты в лихом танце, делая кабриоли и боковые казачки.
Пунш оказался смесью водки, клюквы, розового вина и еще какой-то вкусности, он чрезвычайно Саше понравился. После пунша она переключилась на шампанское, хватая один бокал за другим с подносов, которые то и дело проплывали мимо. Она начала благодарить официантов, которые ей тоже очень нравились. Через какое-то время ей стали нравиться серебряные шары, разбрасывавшие по залу яркие блики, и крохотные канапе, которые можно закидывать в рот, как семечки. Музыка гремела так, что у водителей проезжавших мимо банкетного зала машин наверняка клацали зубы.
Саша станцевала танцев пять с длинноногим типом из отдела логистики, который раскручивал ее то вправо, то влево так сильно, что пришлось от него бежать. В конечном итоге она по какой-то счастливой случайности выбралась на огромный балкон, где оказалось на удивление свежо и безлюдно – если не считать парочки, которая целовалась за мраморной вазой, засаженной бальзаминами. После душного зала здесь было благословенно прохладно, музыка басами гудела в ограждении, к которому Саша привалилась животом. Достав из сумочки телефон, она набрала номер Кристинки и, услышав голос подруги, чуть не разрыдалась, хотя абсолютно не собиралась плакать.
– Кристинка, мне так плохо…
– Почему тебе плохо? – холодно спросила подруга, возможно, надеясь, что Саше плохо из-за их ссоры.
– Потому что я видела Горохова. Он мне очень, очень нравится. Но я его потеряла-а-а…
– Господи, и откуда ты его взяла?! – возмутилась Кристинка. – Ты ему все-таки позвонила? А ведь не собиралась, хотела сначала отомстить Кире.
– Я не знаю, как ей мстить, – призналась Саша, утерев слезы рукой и хлюпнув носом.
– Странно, – Кристинка явно сильно дулась. – Когда ты на нас с Пухом орала, казалось, что ты лучшая в мире мстительница.
– Я что, Эдмон Дантес? – воскликнула Саша. – Во мне совсем мало коварства. Да и несметных сокровищ, которые могли бы помочь подкупить кого-нибудь, у меня тоже нет…
– Так как вы оказались с Гороховым вместе? – не удержалась от вопроса Кристинка. – Что вы с ним делали?
– Мы немножко поцеловались на лестнице, – честно ответила Саша. – И после этого на меня такое накатило! Я поняла, что Кира у меня отняла, подлая сволочь.
– Ты что, пьяная? – наконец-то догадалась Кристинка. – Ты где?
– На балконе я, – ответила Саша, пытаясь почесать ногу. Ее укусил комар и, зажав телефон между плечом и ухом, она случайно прервала звонок. – Боже, ты меня слушаешь? Нет? Меня все бросили.
Покинув балкон, Саша нашла стол с закусками и устроилась возле него, наложив себе полную тарелку маслин, копченого сыра и винограда. Где-то на пике насыщения ее взгляд неожиданно упал на сидевшую неподалеку группу женщин, центром которой была Светлана Луговая. Она сидела в свободной позе, закинув ногу на ногу, и улыбалась, как Лукреция Борджиа, сообразившая, в какой пропорции смешать мышьяк с фосфором. «Вот у кого нет никаких проблем с врагами, – подумала Саша. – Она наверняка расправляется с ними одним движением мизинца». Увидев, как Луговая смеется, откинув назад голову, Саша испытала чувство острой зависти. Почему кому-то дается сильный характер, а кому-то – она имела в виду, конечно, себя – мятая тряпка, с которой приходится ох как туго?
Подчинившись внезапному порыву, Саша поднялась на ноги и, легонько покачиваясь, пошла вперед, ориентируясь на Луговую, как танкер на береговой маяк. Все, что случилось потом, можно было объяснить только смятением чувств, в которое привел ее поцелуй с Гороховым. Казалось бы, всего один короткий поцелуй, но он перевернул Саше всю душу.
– Добрый вечер, Светлана Кирилловна, – прокричала она, остановившись неподалеку от директора по персоналу.
– И вам добрый, Зимина, – ответила Луговая, глядя на Сашу совиными глазами. Ресницы у нее от природы были светлыми, но она не подкрашивала их, возможно, гордясь таким своеобразием.
Музыканты как раз решили сделать перерыв: они начали складывать инструменты, и вместо рева бронтозавров из динамиков полилась чудесная старая песня в исполнении Дина Мартина.
– Светлана Кирилловна, у вас не найдется для меня немного времени? – все еще по инерции прокричала Саша.
– Найдется, – ухмыльнулась Луговая, переглянувшись со своими товарками.
Саша знала, что одну зовут Валентина, а вторую Алевтина. И они были скорее не подругами Луговой, а ее свитой.
