– У сказки про Рябу плохой конец, – напомнила Саша и, не сдержавшись, раздосадованно воскликнула: – Марья Прохоровна, я не то чтобы суеверна, но…
Договорить она не успела. Бухгалтерша с неожиданной силой схватила ее за запястье и, расширив глаза, впилась взглядом в кого-то за Сашиной спиной. Этот кто-то шел по проходу, отчетливо поскрипывая ботинками.
– Боже мой, он! – прошипела Марья Прохоровна Саше в лицо и тут же отступила, заулыбалась и заискрилась, как шар из фольги, в который ударил свет прожектора.
– Кто? – тупо спросила Саша и хотела было обернуться, но бухгалтерша не дала ей такой возможности.
Она цапнула собеседницу за другую руку, причем гораздо больнее, чем раньше, и дернула на себя.
– Делайте вид, что мы просто разговариваем друг с другом, – выдохнула она. И тут же загарцевала на месте, сверкая очами.
Саша, которая чуть не повалилась на пол, когда Марья Прохоровна применила свою недюжинную силу, даже возмутиться не успела. Краем глаза она все-таки успела заметить, кто так взбудоражил бухгалтершу.
Ну, теперь понятно. Тарханов! Муж Гламурной воблы Маргариты. Этот тип здесь не работал, но появлялся регулярно, чуть ли не каждый день. К нему все привыкли, как к кофейному автомату в коридоре. То он привозил жену на службу, то встречал после службы, а иной раз являлся просто так, порадовать ее коробкой засахаренных апельсиновых долек или букетиком ромашек. Он был примерным и любящим мужем и не стеснялся проявлять чувства. Женская половина коллектива сходила по нему с ума. Тарханов был из тех типов, которым все дано от рождения – смазливая морда, рост, породистая осанка… Хотя над бицепсами, наверное, он трудился сам. Ну и, конечно, сам решал, сколько дней ему не бриться, чтобы выглядеть неотразимым мачо.
Саша никогда мужа Гламурной воблы пристально не разглядывала, и уж точно не стала бы вцепляться в какого-нибудь сотрудника, как оголодавший кот в авоську с рыбой, если бы тот вдруг заговорил с ней. Тарханов иной раз из вежливости действительно заговаривал с дамами, отпуская скупые и оттого особенно сладкие комплименты. Шептались, что его голос обволакивает, как озерный туман, и действует подобно наркотику. Вероятно, Марья Прохоровна прежде уже бывала одурманена этим типом, потому и вела себя сейчас как душевнобольная.
Когда Тарханов поравнялся с ней, она странно вывернула голову и сдобным басом сказала:
– Здра-а-а-авствуйте!
Саша хотела было ретироваться, но бухгалтерша держала ее за пуговицу и тянула на себя изо всех сил. Вероятно, ей нужен был благовидный предлог, чтобы оставаться на месте и пожирать глазами своего кумира. Между тем пуговица хрумкнула и отвалилась. Описав крутую дугу, она приземлилась на пол и сделала два веселых прыжка. Саша бросилась ее догонять и пропустила тот момент, когда Тарханов обратил к Марье Прохоровне суровое и прекрасное лицо.
– А! – воскликнул он. – Это вы, Марья-искусница.
«Искусница? – пронеслось в голове у Саши, которая страшно рассердилась на бухгалтершу за то, что та выдрала из ее блузки не только пуговицу, но и клок ткани. – Интересно, чем она его поразила? Нечеловечески ловким подсчетом купюр?»
– Ну, вы сегодня просто… – Тарханов пропустил пару вздохов. – Просто нет слов.
В его голосе было столько напористой искренности, что Сашины лопатки удивленно сдвинулись под пиджаком. Ничего себе, дамский угодник. Кажется, он наслаждается впечатлением, которое производит на женщин. Она выпрямилась, рассчитывая увидеть выражение его лица, но опоздала: Тарханов уже прошел мимо, насытив воздух афродизиаками.
Марья Прохоровна выглядела так, будто в нее ударила молния.
– В общем, я пойду, – сказала Саша, демонстративно подбросив пуговицу на ладони. Она думала, что бухгалтерше станет стыдно.
С таким же успехом можно было взывать к совести фонтанчика с питьевой водой. В глазах Марьи Прохоровны застыло животное обожание. На Сашу она больше не смотрела и вообще ни на что не обращала внимания, глядя стеклянным взором в одной ей ведомую даль. Судя по всему, она переваривала короткую беседу с Тархановым, чтобы навсегда запечатлеть ее в памяти.
Уже на пути к своему рабочему столу Саша услышала бойкий голосок Гламурной воблы, которая что-то выговаривала супругу. Легко было представить Маргариту маленькой девочкой, капризами доводившей маму с папой до экстаза. Этот требовательный тон стал такой же неотъемлемой частью ее образа, как идеально выточенные ноги. «Любовь – странная штука, – подумала Саша. – На мой вкус, Маргарита заслуживает классического подкаблучника, задохлика и нытика. Так нет же, ей удалось отловить редчайший экземпляр и выдрессировать его на зависть окружающим».
Конечно, ее цинизм был напускным. В душе она, как и все, слегка завидовала Маргарите. Не потому, что ей нравился Тарханов, отнюдь. Она завидовала той определенности отношений, которые сложились между супругами. Ее собственная жизнь после разрыва с Гороховым потеряла четкие очертания. За Сашей то и дело принимались ухаживать мужчины, но ей по-настоящему никто не нравился, и она упорно морочила голову ухажерам. Вот, кстати, и ее назначение на новую должность задержалось потому, что мнения двух боссов о ней разделились. Один – за, другой – против.
Срочная работа спасла ее от терзаний, и почти до самого обеда Саша ни разу не вспомнила про утреннюю встречу со своим прошлым. Но как только последний факс был отправлен, она откинулась на спинку кресла, посмотрела в окно и вздохнула. С деревьев летела мятная пыльца, воздух был упоительно сладок, и где-то там, на другом конце города, таким же воздухом дышал Горохов. У него в телефоне притаился ее номер, и они должны скоро встретиться. Кстати, он может позвонить ей в любой момент. Саша сдвинула брови, решив проверить, на месте ли ее мобильный и работает ли звонок, но не успела: странного вида тень упала на ее стол. Она подняла голову и увидела секретаршу Локоткова Варвару, окруженную нимбом рыжих кудрей и осыпанную шрапнелью веснушек.
– Тебя вызывает босс, – сказала она и выдула большой белый пузырь из жвачки. Лопнула его и почесала нос.
– Твой босс? – на всякий случай уточнила Саша.
– Конечно, мой, а то чей же? Ради чужих боссов я по офису не разгуливаю, – довольно нахально ответила Варвара. – Он вернулся раньше, чем ожидалось. А Варжик уже уехал. Так что вперед, Александра. Как ты знаешь, он ждать не любит.
Кабинет младшего босса разительно отличался от обиталища Варжика. Тут стоял люминесцентный холод, было много кондиционируемой пустоты, стеклянных поверхностей и стального блеска. Этот же блеск можно было заметить и в глазах Локоткова, который с утра до вечера искусно притворялся добрым. Но Саша была уверена: сердце его тоже сделано из стали. Легко было представить, как каждое утро после бритья он набрасывает на него кожух, после чего облачается в костюм и отправляется на работу.
– Здравствуйте, Степан Ярославович, – поздоровалась Саша, переступив порог кабинета.
Она изо всех сил старалась расслабить живот, чтобы не каменеть от напряжения.
