– Да ладно… – махнула рукой Малинина. – Схожу… Не хуже других…
– Вот и отлично! – подвела итог классная руководительница. – Приступим, пожалуй, к алгебре. Не забудьте, что две недели будет подвергаться штрафу каждый ваш промах, каждая «двойка» и шум на уроках.
– Наталья Ивановна, неужели вы станете нас штрафовать? – хитро улыбнулся Летяга. – Неужели у вас рука поднимется на родной класс?
– Еще как поднимется, Толик! Вот прямо сейчас! Давай-ка к доске!
Митя Толоконников сидел ни жив ни мертв. Никакая алгебра на ум не шла. После пятого урока он принесет классу кучу штрафных очков, потому что подтянуться не сможет. Даже толстяк Сеня Головлев, кряхтя и повизгивая, кое-как один раз подтягивается, а он, Митя, ни разу. Хорошо, конечно, что девчонки как раз в этот момент будут в медкабинете, но все равно ведь узнают. Раскоряка разболтает, не удержится. И Тасе все про него станет известно… Лежание в холодной воде после ее ухода ничего не дало. Митя тогда вылез из воды весь синий, но, похоже, только закалился. Ни кашля, ни насморка, ни покраснения горла. Будто в живой воде выкупался, как Иван-царевич.
– Толоконников! Митя! Ты что? Заснул? – услышал он голос классной руководительницы.
– А? Что? – вскочил он со своего места.
– Ничего особенного! К доске тебя приглашаю. Давно не спрашивала.
Митя поплелся к доске. Наталья Ивановна продиктовала пример. Митя смотрел на цифры с буквами и ничего не понимал. Какой кошмар! Интересно, сколько из-за него классу дадут штрафных очков? Хорошо, если одно… Если «b» вынести за скобку… «10а»… А если дадут сразу десять очков? Тогда что?
– Что-то ты, Дмитрий, слишком медленно решаешь! – сказала Наталья Ивановна. – Так мы ничего не успеем! И пример-то пустяковый! Повторение прошлого года!
– Да-да… Я сейчас… – Митя быстро застучал мелом по доске.
– Нет! Так не пойдет! Здесь нужен не минус, а плюс… «b» нельзя выносить за скобки… А вот эти коэффициенты складываются… Что с тобой, Митя? Неужели ставить «двойку»? И это в условиях «Зарницы»?
– Не ставьте, Наталья Ивановна! – вскочил со своего места расстроенный Джек. – Ну, пожалуйста! Он потом вам пересдаст! Вы же знаете, что у него всегда было хорошо с математикой!
– Знаю, – кивнула головой учительница. – Я, конечно, не поставлю сегодня «двоек» никому! Но не надейтесь на такое же снисхождение со стороны других учителей! Да и я завтра буду ставить «пары» вам в лучшем виде! Сегодня уж так и быть… Один день на раскачку…
На перемене к Мите подошла Тася Журавлева. Митя заранее сморщился, представляя, что она станет выговаривать ему за алгебру.
– Спасибо тебе, – неожиданно сказала Тася.
– За что? – Митя даже испугался.
– За то, что ты все-таки пришел на смотр строя и погоны сделал. Я думала, что ты, как Малинина… будешь изображать из себя взрослого…
Митя совершенно не знал, что ей на это ответить, а Тася, как-то нервно поправив свои золотые волосы, опять сказала нечто совершенно неожиданное:
– А алгебра… Это из-за меня, да? Ты расстроился, что у нас так все получилось?
Толоконников совершенно растерялся. Конечно, он расстроился, что они плохо расстались, но пример не смог решить совершенно из-за других дум… не о Тасе… Но не говорить же ей об этом. Он промямлил что-то маловразумительное, а она все продолжала произносить неожиданные вещи:
– Я тоже хочу, Митя, чтобы у нас все было как раньше. Пойдем сегодня после школы в парк? Покатаемся на машинках, на колесе обозрения, а то скоро аттракционы на зиму закроют. Пойдешь?
Разве мог Митя отказаться? Конечно, он кивнул головой. Тася отошла по своим делам, а Толоконников подумал, что после уроков ничего хорошего не будет, никаких аттракционов, потому что когда Журавлева узнает о его позоре, то уже никаких машинок не захочет. Какие могут быть машинки со слабаком? Что же делать? Может, сходить в медкабинет и сказать, что болит живот? Наверняка домой отпустят. Как проверить, болит у него на самом деле живот или нет? Да никак и не проверить! Обрадованный найденным решением Толоконников побежал в медкабинет. На лестнице на полном ходу он столкнулся с учителем ОБЖ, Николаем Васильевичем, и тот рассыпал фломастеры, которые держал в руке. Разноцветные трубочки покатились по ступенькам. Когда Митя собрал их, Николай Васильевич велел ему идти за ним к стенду под названием «Мы играем в „Зарницу!“. Возле стенда учитель сунул ему в руки листок с цифрами и попросил диктовать баллы, которые набрали роты во время смотра строя и песни. Седьмой „Д“ оказался на предпоследнем месте. Хуже них был только восьмой „В“, который славился в школе как самый хулиганистый и неуправляемый класс.
– Николай Васильевич, почему у нас так много штрафных очков? – спросил Митя.
– Он еще спрашивает! – возмутился учитель. – Да на вас противно было смотреть! Ни строя удержать не могли, ни в ногу идти. А уж пели – как стадо медведей… Или не медведей… В общем, как будто вам всем это самое стадо медведей не только уши отдавило, но и все остальное!
– Медведи стадами не ходят, – зачем-то сказал Толоконников и в огорчении поплелся в класс, поскольку как раз прозвенел звонок на урок. До медицинского кабинета он так и не добрался.
Все остальные перемены тоже оказались заняты разными неотложными делами, и где-то в середине последнего, пятого урока, которым была его любимая информатика, Митя сообразил, что теперь уже глупо идти жаловаться на живот. Не поверят, да и в медкабинете уже, наверное, вовсю готовятся к девчачьим соревнованиям. Все-таки он попросился выйти из класса в надежде, что в пустынном коридоре школы его озарит каким-нибудь решением. И его озарило.
6 Личный рекорд после вынужденного заточения
После звонка с урока преподаватель информатики Игорь Дмитриевич, записав на доске домашнее задание, сказал:
– Все! Бегу в спортзал! Я сегодня в судейской комиссии! Дежурные, вот ключ! – он положил его на кафедру и уже от дверей крикнул: – Доску вымойте – и все; больше ничего не делайте! Некогда сегодня убираться! Ключ в зал принесете!
– Девчонки! – обратился к Птичьему базару Джек. – На вас вся надежда! Сколько мы там наподтягиваемся, никому не известно, а вы и в прошлом году здорово бинтовали! Постарайтесь уж и сейчас, а?
Это его последнее «а?» прозвучало так жалобно, что сама Малинина поспешила его успокоить:
– Нас и просить нечего! Одна Лариска чего стоит! Бинтует, как заправская медсестра! Да и Ксюшка тоже! Ручонки так и мелькают!
Джек посмотрел на Любу с такой благодарностью и любовью, что всему Птичьему базару, кроме Таси Журавлевой, стало завидно. Свой взгляд, полный такого же безграничного чувства, Тася обратила к Мите Толоконникову, но он собирал в рюкзак тетради и ничего не заметил. Несмотря на это, Тася счастливо улыбнулась. Сейчас они быстренько забинтуют пару-тройку статистов, ответят на вопросы, а потом она пойдет с Митей в парк. Они будут кататься на машинках и сидеть близко-близко друг к другу. От приятных размышлений Журавлеву оторвал возглас Летяги:
