– Геночка! – умилилась Лида. – Как бы я хотела быть с ним сейчас.
– Будешь. Погоди, давай с этим чаем разберемся. Ты точно помнишь, что его принес тебе Гена?
– Ну да. Правда, чашка была не наша. Не знаю, где он ее взял.
– А что за чашка?
– Большая такая, красная. Сбоку логотип известной фирмы, производителя собачьих кормов.
Где-то Саша уже видел такую кружку. У кого-то в лагере она была в руках. Но кто был ее обладатель? Этого Саша не помнил.
– Чей-то очередной приз, – предположила Лида. – И это странно.
– Что же тут удивительного? У Гены в запасе должно было скопиться множество таких призов.
– Но такой кружки у моего Геночки в хозяйстве не было, – настаивала Лида. – Я смотрела, я знаю.
Саша задумался. Получается, Гена сварил Лиде чай, но налил его в чужую чашку? Или… или его этим чаем самого угостили? Но кто? У кого Саша видел эту кружку? Ответ вертелся где-то очень близко, но ускользал. И эта неспособность вспомнить буквально сводила Сашу с ума.
– А ты видела, как Гена готовил этот чай для тебя?
– Нет. Я устала, уже почти спала, когда он меня разбудил и предложил выпить чаю.
– И ты выпила, и сразу уснула?
– Я и так уже почти спала.
– А где эта кружка сейчас?
– Понятия не имею.
– То есть ты ее больше не видела?
Лида покачала головой и тут же с готовностью вызвалась:
– Но я посмотрю!
– Посмотри.
Лида отправилась перерывать вещи в поисках нужной кружки, а Саша присел у костра. Внезапно вдали что-то заухало, загремело и завыло. Потом звуки усилились, между деревьями замелькали огни факелов.
– Что такое?
– Кого там нелегкая несет на нашу голову?
Присмотревшись, все увидели юношей и девушек, одетых в домотканые одежды, с украшенными венками головами и в ожерельях из лесных ягод. Впереди всех шел здоровенный детина с пышной бородой, прикрывающей у него всю грудь, словно передник. Это приближались «лесовики» и их «лесовички». Они явно двигались в направлении лагеря. И это было явным нарушением установленного перемирия. Все охотники немедленно выскочили из палаток, у многих в руках были охотничьи стволы. Собаки громко залаяли. Кто-то даже сделал предупредительный выстрел в воздух, но даже это не остановило «лесовиков».
Нестройной колонной один за другим, кто парами, кто по трое или целыми компаниями они стали выходить из леса. Вид у них сегодня был еще более живописный. Длинные волосы у женщин украшены помимо цветов еще перьями, мхом и лишайниками. Мужчины раскрасили себе лица и тела желтой глиной, углем и чем-то красным, что Саша очень бы не хотел считать кровью. Если не знать, что это всего лишь безобидные ряженые, можно было бы запросто принять их за лесную нежить – леших и кикимор.
Со стороны «лесовиков» вперед вышел их главный – Борода. Со стороны охотников разговаривать стал Олег.
– Чего приперлись? – так ласково поприветствовал он их.
«Лесовики» в ответ зашумели, начали что-то рассказывать, возмущаться. Поднялся нестройный гул голосов, разобрать в котором что-либо было невозможно.
Это продолжалось до тех пор, пока Борода не прикрикнул на своих.
– Цыц! – гаркнул он, и в тот же миг над лесом воцарилась тишина.
Лишь одна какая-то совсем маленькая «лесовичка» обиженно пискнула:
– А чего они… Сами первые начали! Скажи им!
И тут же другие тоже начали требовать от Бороды, чтобы тот сказал чужакам. На сей раз Борода не стал кричать, он лишь зыркнул на своих, так что все тут же заткнулись. Теперь уже окончательно.
Тогда Борода шагнул вперед и заявил:
– Договор наш утратил силу!
– Это еще почему?
– Вы не держите слово!
– Держим. Мы к вам не суемся. В вашу часть леса никто из нас не ходит.
Тут «лесовички» прямо взорвались от возмущения.
– Травят нас!
– Обижают!
– Врут!
А та мелкая «лесовичка» до того разошлась, что подскочила к Олегу, подпрыгнула и в прыжке успела громко выкрикнуть прямо в лицо:
– Люди цивилизации всегда лжецы!
Олег побагровел. Схватил «лесовичку» за длинную прядь, унизанную то ли лягушачьей икрой, то ли чем похуже и заорал:
– Это кого ты, пигалица, называешь лгуном!
Но «лесовичка» оказалась не робкого десятка. Извернувшись, она укусила Олега за руку. Зубки у нее оказались белые, ровные и очень острые. Олег взвыл, отпустил «лесовичку» и посмотрел на нее с некоторым уважением.
– Катя, не бузи!
Борода своей огромной ладонью задвинул расшумевшуюся «лесовичку» себе за спину. Сам он шагнул к Олегу.
– Ваши люди нарушили договор, – строго произнес он. – Они не только ходят в наш лес, но они еще и травят моих ребят.
– С чего ты взял? Кто к вам ходит?
– Кто ходит, не знаю. Ночью это было. Рюкзак к нашему стойбищу подбросили. В рюкзаке разные искушения. Конечно, среди моих ребят много стойких приверженцев культа Отца-Леса, такие вашу внешнюю дрянь и в рот не возьмут, и нюхать не станут, но есть такие, которые еще совсем недавно с нами и не успели до конца проникнуться его мощью. Таких слабаков влекут к себе соблазны, которые с избытком разбрасывает перед ними Врагиня.
Саша уже слышал, что Врагиней эти чудаки называют цивилизацию, а все ее достижения считают не только не полезными, но даже очень вредными для всего человечества в целом. Если же эти люди даже таблетки не принимают, а предпочитают лечить все болезни травами и мхами, то в том рюкзаке могло быть все, что угодно.
– Шоколад там был, конфеты, консервы мясные. И еще напиток дьявольский – кола. Вот несмышленыши незрелые ее и нахлебались. Да Хорек у нас жадный самый оказался, первым присосался, больше других выпил. Пока они у него бутылку отняли, пока между собой за нее дрались, больше расплескали, чем выпили. Пока возились, глядят, а Хорек уже в полной отключке. На траве лежит, ни солнышка не видит, ни ветерка не чует. Да и остальные себя почуяли словно пьяные. Шатает их, крутит, шагу отрава сделать не дает. Хорошо, Травинка с ними тоже была. Она их отговаривала искушений отведать, да они ее не послушали. А как увидела девочка, что беда с ее друзьями, ко мне за помощью прилетела. Собрал я травки целебные, всех ребяток на ноги поставил. Вон, стоят, герои!
И Борода указал на компанию из пяти парней лет двадцати – двадцати двух. Выглядели они сейчас порядком бледно.
– Ох, и выворачивало же их от моих травок, – с удовольствием заявил Борода, – а только на пользу это. Вся отрава из них вышла. А вот Хорька спасти не удалось. Отравили вы его!
