– Откуда тут все это оборудование?
– Антонина с собой привезла. А Елизавета Николаевна, чтобы сделать приятное подруге, съездила в питомник и купила там зимостойкие сорта винограда, потом посадила с десяток корней, они разрослись, дают очень приличный урожай. Какие-то лозы зреют в теплице, какие-то плодоносят даже на улице. Целиком урожай даже не съесть, поэтому обе дамы готовят из него домашнее вино.
– И все эти бутылки они приготовили сами?
– Нет, конечно. Вон та часть погреба – это коллекция Георгия Валентиновича. Ездит по аукционам, покупает особенно выдающиеся вина.
– А потом их дегустирует.
Ната уже поняла, что старший сынок у Валентина Петровича любил приложиться к бутылке. Но если у человека есть средства и возможность, чтобы пить хорошее вино, почему бы и нет? Лично Ната бы не отказалась от бокальчика божоле или даже здешнего домашнего винца, но ей никто не предлагал.
– Сначала вымоешь и отскребешь чан дочиста, пол отдраишь добела и посыплешь чистым песочком, вон его целый ящик в углу стоит.
И Клавдия ткнула пальцем в большой ларь, который и впрямь оказался полон желтого песка.
– Когда закончишь, примешься за стены. Их ты покрасишь известкой. Она уже разведена, только тебя и дожидается.
И Клавдия ткнула пальцем в чан, при виде размеров которого Ната здорово приуныла. Похоже, сидеть ей в этом подвале до морковкина заговенья, то есть очень и очень долго. С таким объемом работы ей не справиться и за неделю. И пока она будет сидеть тут, кто будет вести наблюдение в доме? Похоже, что хитрая Клавдия нашла способ, как избавить своих хозяев от присутствия сомнительной горничной и заодно получить дармовую рабочую силу. Почему-то Ната была уверена: как только ее присутствие в доме перестанет оправдывать себя тяжелой работой, Клавдия тут же афиширует обман Наты, и девушку выставят с позором и без всякого вознаграждения.
Но погоди, Клавдия! Ты еще не знаешь того, что узнала про твои проделки Ната! И еще неизвестно, кому с позором придется покинуть этот дом. А пока что Ната решила молчать. Подвал был новым местом в доме. И она собиралась тут все хорошенько осмотреть. Поэтому она внимательно оглядела и веник, и лохматые кисти, и старую ветошь, которой предлагалось отмывать оборудование.
И, засучив рукава, бодро кивнула Клавдии:
– Я готова! Приступаю!
Какое-то время Клавдия наблюдала за тем, как усердно Ната трет доски и винты пресса. Потом ей это надоело, и начальница ушла. Как только Ната осталась одна, трудовой энтузиазм в ней тут же погас, она бросила тряпки и для начала просто прогулялась по подвалу. Вина тут было в избытке. Ната выбрала самую неказистую на вид бутылочку, откупорила ее и принюхалась. М-да… Не такая уж мастерица Елизавета Николаевна. Получившееся у нее вино пахнет не так чтобы очень уж здорово. Да и на вкус вино оказалось слишком кислым. Так что початую бутылку Ната отставила подальше и вскрыла другую. Это вино было белым, а белое Ната вообще не любила, поэтому, сделав глоток, она ужаснулась, до чего же горчит этот продукт, и убрала его тоже подальше. Лишь третья бутылка оказалась вполне сносной, и Ната решила на ней же и остановиться. От добра добра не ищут.
Теперь, когда возле Наты стоял стаканчик вина, уборка пошла значительно веселей. С чаном и прессом Ната покончила где-то через час. Одновременно опустела и бутылка. А еще столько всего нужно сделать. Одной ей было бы никак не справиться! И Ната отправилась вдоль стеллажей, выбирать себе нового помощника. Она решила остановиться на бутылке того же вина, тем более что у него оказался удивительно веселящий эффект, и Ната то и дело прыскала со смеху.
– Похоже, я здорово наклюкалась.
И все же она сообразила, что лучше сначала покрасить стены, а потом уж возиться с песочком. Начать она решила с самого дальнего конца подвала. Не без труда, но все же перетащила туда ведро с гашеной известью, принесла лохматую кисть и принялась трудолюбиво возить по стенам вверх-вниз, не забывая время от времени отпивать из бутылки по глоточку. Несмотря на низкую температуру, сохранявшуюся в подвале, Нате было тепло. Перебродивший виноградный сок согревал ее не хуже теплой одежды. И еще он придавал ее рукам силы и уверенности ее движениям. Сколько мог продлиться такой эффект, Ната не знала, но она пользовалась им покуда могла.
Ната водила кистью высоко под потолком, когда внезапно почувствовала, что кисть провалилась в какое-то углубление. Ната извлекла кисть и попробовала снова. Тот же эффект. В этом месте стена была неровная. Может, в другой раз усталая Ната и махнула бы на это рукой, ну, дыра и дыра, белить не мешает, и ладно. Но сегодня выпитое вино толкало ее на исследование этого мира. Ната притащила стремянку, поднялась на несколько ступенек и обнаружила под самым потолком нишу, которая была глубиной в две ладони и тянулась где-то на метр.
В углублении что-то лежало. Какой-то пакет. Развернув его, Ната обнаружила стянутую резинкой пачку денег и паспорт на имя некоей Епифановой Марии Егоровны. Но вот что интересно: деньги были нашими родными российскими рублями, а вот паспорт был итальянским. Чтобы это понять, у Наты ушли последние умственные усилия. Да еще с фотографии паспорта на нее смотрела никакая не Епифанова, а самая настоящая Елизавета Николаевна.
Тут мозг у Наты окончательно забуксовал. И какое-то время она провела в ступоре, тщетно пытаясь понять, что все это значит.
– Я нашла тайник, – рассуждала она сама с собой. – В тайнике лежали деньги и фальшивый паспорт на имя пропавшей хозяйки дома. После всего найденного логично было бы предположить, что Елизавета Николаевна готовилась к побегу заранее. Она раздобыла себе фальшивый паспорт, с которым надеялась уехать в Италию. Но почему она его оставила? И деньги! Почему деньги наши, если паспорт итальянский? Если бы Елизавета Николаевна подалась в эмиграцию в Италию, ей бы там куда больше пригодились евро. Да и вообще, кто в наше время безналичных платежей таскает при себе наличные?
Ответ был один. Только тот, кто не хочет светить свою пластиковую карту. Но все равно, какими бы ни были планы Елизаветы Николаевны, почему она оставила паспорт на свое имя и деньги в тайнике?
– Ведь она приходила в дом этой ночью. Я видела ее своими глазами. В комнате с игрушками точно была она. Почему же она не заглянула в тайник в подвале? Побоялась? Но при этом она рискнула подняться на второй этаж, где в каждой комнате кто-нибудь живет. И вот там как раз был велик риск наткнуться на кого-то из своих. А сюда, в погреб, если кто и заглядывает, то один Георгий, когда ему приходит настроение выпить.
Внезапно Ната услышала шаги. Она едва успела спрятать паспорт и деньги в карман и сунуть опустевшую бутылку в бадью с краской, как из-за поворота показалась Клавдия.
– Что это ты тут делаешь?
– Крашу!
И Ната указала на небольшой побеленный ею участок стены. Кистью она придерживала бутылку, которая так и норовила всплыть. Оставшееся на дне вино смешалось с известью, отчего та слегка порозовела и на ее поверхности образовались разводы. Они были очень красивы. Но Ната боялась, что Клавдия их красоты не оценит.
