— Как вы поняли, Елена Павловна, мы заинтересованы в расследовании любой мелочи, связанной с делом Круглова.
— Я сейчас в отпуске и занимаюсь…
— Я знаю, чем вы занимаетесь, — перебил Молотов. — Решаете проблемы банкира Бахлина, а сейчас встречаетесь с криминальным авторитетом Арсеном Колокольцевым.
— Я вынуждена. Колокол угрожает моей дочери.
— Где находится ваша дочь?
— Настя в Крыму, в Коктебеле, вместе с моей мамой.
— Мы позаботимся об их безопасности.
— А Колокол? Арестуйте его сейчас.
— На каком основании? Формально он чист. Вы в курсе, что у Колокола даже карманов нет, чтобы что-то подбросить?
— Он предупредил.
— Так продолжайте работать с ним.
— Хорошенький совет.
— Возможно, ваши действия как-то связаны с убийством в доме Круглова.
— Я не вижу никакой связи.
— Может, и так. Но мои люди зафиксировали автомобиль «ауди», выезжающий из деревни, после поджога дома Бахлина. Этот автомобиль принадлежит Эдуарду Орлику, бывшему помощнику Круглова-старшего по связям с правоохранительными органами. Более того, Круглов недавно связывался с Орликом по телефону и просил о встрече. О чем шла речь, мы не знаем, но обязаны ухватиться за любую ниточку.
— Вы предлагаете мне смело тянуть за неизвестную нить. А если это растяжка с гранатой? Сегодня, после поджога в меня стреляли.
— Я в курсе. Мои люди сделали все возможное, чтобы ослепить убийцу.
— Так свет фар был не случайным…
— Да. Мои сотрудники защищали вас.
Петелина вспомнила о дикой версии Андрея Бахлина про обезумевшего от ревности Валеева.
— Вы узнали, кто стрелял? — спросила она, потупив взор.
— Нет. Мои люди не имели права преследовать стрелка. У них был приказ держаться рядом с вами.
— Так, значит, я нахожусь под двойным колпаком?
— Нам вы можете доверять, а вот с подручным Колокола будьте крайне осторожны. Лоськов ненадежен.
— Вы знаете Дениса Лоськова?
— Знаем. Он предатель.
Петелина вспомнила, что бывший офицер Лоськов служил ранее в ФСБ.
— Я знаю его с другой стороны. Лоськов вытащил меня из горящего дома, — возразила она.
— Пока вы нужны Колоколу, он вас защищает. А потом… Помните, что Лоськов очень опасен.
— Поэтому я и хочу выйти из игры. У меня отпуск, черт возьми!
— Считайте, что с этого момента вы выполняете наше задание.
— Никогда не мечтала быть тайным агентом.
— Вы талантливая женщина, Елена Павловна, справитесь. Да, и еще. Мы приняли меры, чтобы Валеев держался от вас подальше. Он горяч и может все испортить.
— Намекните Марату, что я работаю на вас.
— Это лишнее. Придет время, сами расскажете. А пока нам с вами нужна оперативная связь. Телефона у вас нет, поэтому дайте, пожалуйста, вашу руку.
Петелина была одета в черный приталенный брючный костюм и белую блузку с острым воротником, она любила контрастные сочетания. Молотов приколол к левому рукаву ее жакета черную пуговицу размером с половину горошины.
— Это передающий микрофон. Легкое нажатие, и он включен. Вас будут слышать мои люди на расстоянии полукилометра, если нет помех. Дайте правую руку. Для симметрии прикрепим муляж. Как смотрится?
Елена застегнула жакет, посмотрелась в зеркало, приподняла руку. Пуговка-микрофон продолжала ряд декоративных пуговиц на рукаве и смотрелась вполне естественно, да и заметить ее было трудно.
— Вы выглядите великолепно, Елена Павловна, — не удержался от комплимента Молотов.
«Два дня не жрать — и фигура в норме», — мысленно согласилась Петелина.
Молотов дотронулся пальцем до уха, прислушался.
— Колокол волнуется, — сообщил он. — Послал сюда Лоськова. Вы выходите, а я останусь.
— Ну да, конечно, что мне делать в женском туалете.
— Быстрее. — Молотов открыл щеколду и спрятался за распахнутой дверцей.
— Вы обещали защиту моей дочери, — напомнила Петелина, покидая санузел.
Хотя напористый Молотов был ей неприятен, после общения с полковником ФСБ Петелина чувствовала себя гораздо спокойнее, чем раньше. Она не одна. За ней могущественная Контора. И самое главное — как бы ни выглядела со стороны ее сделка с вором в законе, она по-прежнему работает на правоохранительные органы и ведет расследование преступления.
36
Максим Ручкин проехал антикварный магазин, свернул в переулок и там остановился. Теперь его машина не попадала в зону видимости камер наблюдения.
— Вот и приехали, — пробормотал он и сунул руку назад в раскрытую сумку.
— Ты обещал в торговый центр, — озиралась Яна, наблюдая за окнами старинные особняки тихой московской улицы. — Мне столько надо купить. Поехали в «Европейский». Там до фига классных магазинов и есть парковка.
— Сначала ты заработаешь деньги на покупки.
— Я?! Ты на что намекаешь?
Ручкин выдернул из сумки икону размером со стандартный лист.
— Возьми эту икону и сдай в антикварный магазин, который мы только что проехали. Попросишь двести пятьдесят тысяч долларов.
— Двести пятьдесят тысяч за эту доску? Макс, ты не рехнулся?
— Дура, икона старинная, стоит полмиллиона долларов. Ты возьмешь половину. Всем выгодно. Ступай, нет времени, — поторопил Макс подругу.
— Ну ладно. Но если еще раз назовешь меня дурой…
Макс поцеловал девушку в губы, цапнул за попу. Подобревшая Яна вышла из машины. Она уходила подавленная величием той ценности, которую несла в руках. Вернулась девушка своей обычной вихляющей походкой, со взором, наполненным высокомерным презрением к окружающим. Села рядом с Максимом, хлопнула дверцей и бросила ему на колени икону.
— Ну, и кто из нас дурак? Мне предложили за нее восемьсот баксов.
— Ты что! Это кипрская икона тринадцатого века из древнего храма. Оклад серебряный с позолотой.
— Вот за оклад и предложили восемьсот, не больше. А доска антиквара не заинтересовала. Слушай, восемьсот долларов тоже деньги. Отдаем?
— Антиквар увидел, что ты не сечешь в иконах, и решил развести тебя.
— Вот сам к нему и иди, если такой умный!
Ручкин заскрипел зубами от досады и задумался. Если икона действительно стоит полмиллиона, то антиквар не стал бы так наглеть. Предложил хотя бы десятую часть, скотина. Или икона действительно подделка? Как проверить?
Ручкин посмотрел на сумку, полную старинного барахла, и принял решение:
