«Хорошо, что машина черная, как у всех чиновников, спешащих сейчас из своих загородных вил в высокие кабинеты, — размышлял Ручкин. — Почему они предпочитают черный цвет, ведь это цвет траура и зла? Может, этот цвет сливается с их мрачными душами?»
Пискнул телефон, извещая о полученном сообщении. Ручкин мельком взглянул на дисплей — от Петелиной. Какого черта! Она забыла, что он забрал телефон у ее дружка Лоськова? На дуру она не похожа. Или следователь решила написать лично ему?
Он включил запись. И побледнел. Запись была сделана дрожащей рукой, Максим смотрел урывками, отвлекаясь на дорогу, но разглядел возбужденного похотью Круглова, маленького испуганного мальчишку и то безобразное, что между ними происходило.
Максима перекосило, он вышвырнул телефон в окно. Прикосновение к мерзкому жгло ему руки.
— Что случилось? — напрягся Круглов, сидевший рядом.
Максим промолчал. Он вспомнил себя школьником. Мать привела в дом мужика с татуировками по фамилии Горохов. Тот вечно играл длинным шилом, рассказывал байки про зону, и поначалу с ним было прикольно. Как-то раз Горохов предложил Максу стакан водки. Водка была противной. Но Горохов смеялся: пей, ты мужик или нет? И Макс выпил. В глазах поплыло.
«Ляг, отдохни», — слышался сквозь туман в голове заботливый голос Горохова.
Очнулся Макс от боли. Сначала подумал, что живот прихватило от водки. Потом увидел свои трусы на полу, обнаженного ниже пояса Горохова и нащупал пальцами кровь. Болел не живот. Горохов скалился и качал перед носом Макса согнутым пальцем. «Ты не мужик, ты мой петушок. Расскажешь мамке, убью!» Горохов сжал шило в кулаке и показал, как это сделает. Удар сбоку в ухо.
Макс ненавидел отчима, а Горохова забавляли его бессильные протесты. Сопротивление мальчишки лишь раззадоривало пьяного мужика, и в ход шли кулаки. Приходилось врать маме, что подрался во дворе. Про самое отвратительное он молчал. Насилие повторялось и повторялось, а мать ничего не замечала, потому что каждый день приносила водку и пила вместе с Гороховым.
Так прошло несколько лет, пока мать не сбила машина. Насмерть. Горохов заметил, что Макс подрос, и захотел выгнать парнишку из квартиры. Одного он не учел, что парень не только вырос, но уже два года занимался в секции бокса. И еще Макс хорошо усвоил постоянное бахвальство бывшего сапожника Горохова о мастерском владении шилом. Не для починки обуви, а для расправы над врагом, как говорил отчим.
«Не даром меня зовут Шило. В драке главное что? Неожиданность. Никогда не угрожай, бей сразу. Лучше всего в ухо. Вот так!»
Однажды Макс так и ударил. Неожиданно, строго перпендикулярно и точно в ухо насильнику. Тот охнул и закатил глаза. Подросток протер ручку шила тряпкой, отпечатал на шиле пальчики Горохова и уронил орудие «самоубийства» под безвольной рукой отчима.
Какое же облегчение почувствовал Макс в тот вечер. Он отомстил. Он был счастлив. Ни одна тварь не смеет издеваться над мальчиками!
Насилие над девочками юношу не возмущало. Они будущие бабы, им по жизни предназначено терпеть. Но когда похотливое животное заламывало бессильного мальчишку, Макс вскипал от ярости и терял контроль над собой. Так случилось, когда в период службы в полиции, он застукал педофила с мальчиком. Ручкин чуть не убил насильника. И если бы педофил не выжил, Макс вряд ли бы пожалел об этом.
И вот сейчас он ехал в машине с таким же насильником-педофилом. Ехал за деньгами. Его сознание раскалывалось. Получить деньги, а потом избить? Или выкинуть из машины сразу?
62
Петелина спустилась со второго этажа в гостиную. Пережитый стресс, накопленная усталость и постоянный страх за дочь оказывали давление на ее волю. Но она знала, что схватка еще не закончилась.
Полковник Молотов по-хозяйски расположился в массивном кожаном кресле. Перед ним на столике находились раскрытый ноутбук, рация, мобильный телефон, стальной термос и папка с документами.
Он бесцеремонно поманил пальцем Петелину:
— Выглядите паршиво, Елена Павловна. Хотите кофе?
Молотов отвинтил у термоса крышку, выполненную в виде чашки, и налил в нее горячий кофе. Петелина помотала головой.
— Одобряю, — кивнул Молотов. — Никогда не пейте из чужих рук, как это сделали в ресторане. Я, как видите, привез кофе с собой.
Молотов отхлебнул из чашки и достал бумаги.
— Прочтите и распишитесь. Это подписка о неразглашении служебной тайны. Вы обязаны молчать обо всем, что узнали об Александре Круглове.
— Что мне грозит, если я…
— Даже не думайте!
Петелина села в соседнее кресло, пробежала взглядом текст и толкнула документ обратно.
— Жизнь научила меня правилу: никогда ничего не подписывай, если не можешь получить что-то взамен.
Повисла пауза. Прямые взгляды полковника госбезопасности и майора юстиции уперлись друг в друга. Первым опустил глаза Молотов:
— Чего вы хотите?
— Я хочу, чтобы Нурали Джураева защищал лучший адвокат. Я найду такого. И вы не будете мешать адвокату.
— А вы — помогать. Ни словом, ни намеком, ничем.
— Согласна.
— Хорошие адвокаты дорого стоят.
— Это моя проблема.
— Тогда договорились. Подписывайте.
Петелина расписалась. Молотов убрал документ в папку.
— С этого момента, Елена Павловна, вам лучше забыть об Александре Круглове.
— Александр Круглов? А кто это? — скорчила недоуменную гримасу следователь.
Молотов криво усмехнулся и похлопал в ладоши.
Запищала рация. Лицо Молотова тут же преобразилось, он подхватил средство связи и включил прием.
Из рации докладывали:
— Товарищ полковник, мы настигли «ауди». Внутри Ручкин и Круглов. Ручкин за рулем, Круглов на месте пассажира. Они въехали в Москву и направляются в центр.
— Выберите удобное место и заблокируйте машину, — ответил Молотов. — Только мягко, Круглов не должен пострадать.
— А второй?
— Ручкин — убийца. На его счету четверо. — Молотов перевел взгляд на Елену. — Старший следователь Петелина докажет это.
— Четверо? — взметнула брови Петелина. — Охранник в банке Митин. Напарник Орлик. Старушка в подъезде. Кто еще?
— Его девушка, Яна Слобода. Ее обнаружили в придорожной канаве. В сумочке была спрятана визитка из антикварного магазина, куда Ручкин с ее помощью сдал краденые вещи. А после этого задушил и выбросил тело. Итого, четверо. Этот человек — отброс общества.
«В отличие от респектабельного Круглова. Тот убил только одну, — чуть не вырвалось у Петелиной. — Ваш Круглов калечил жизнь невинным детям. Он надругался не только над маленьким Зафаром».
