— Позвоните секретарю, там есть номер, — пояснил он неохотно и почти на меня не глядя. Второй мужчина молчаливо стоял рядом с первым и взирал меня еще более недовольно, нежели его говорящий компаньон. — Она выпишет вам одноразовый пропуск. Он появится в базе, и мы вас пропустим.
— Спасибо.
Я хотела сделать вид, что пыталась связаться с секретарем и не дозвонилась, чтобы не выглядеть подозрительно, а потом тихо удалиться, но успела сделать только шаг в сторону телефона, как из открывшихся дверей лифта появился Николай.
Он выглядел удивленным.
— Юля? Я же просил тебя подождать в машине.
— Тебя долго не было, я волновалась.
— А как же машина?
Вот блин… Мне пришлось сознаться, что я оставила «БМВ» незапертым и без присмотра, правда, всего лишь на пару минут.
На парковку мы вернулись в молчании. Мне оставалось только гадать, вызвана ли его временная немота недовольством моим непослушанием или тем, что он сосредоточенно о чем-то думал. Когда мы загружались в автомобиль, я хотела спросить об этом, но тут мой взгляд упал на бардачок. Он остался открытым и мог теперь без затруднений демонстрировать полноправному владельцу авто творившийся в нем полный хаос. И все по моей вине: если я что-нибудь начинаю искать, то установленному в том месте порядку приходит наиокончательнейший кирдык. Так же и здесь. В поисках заветных монет я перерыла все вверх дном, один сложенные лист бумаги даже валялся под сиденьями, в общем, была в своем репертуаре.
— Коль, я должна тебе кое в чем признаться, — принялась каяться я, подбирая листок. Но моему кавалеру вроде было не до этого, он продолжал размышлять либо просто следил за дорогой и до меня, а тем более до бардака, творившегося в машине, ему, похоже, не было никакого дела, а потому мне пришлось повторить сказанную фразу дважды, чтобы он, наконец, откликнулся.
— А? Что?… В чем?
— Я тебя ограбила.
— В каком смысле? — Я показала глазами на бардачок. Колькины брови взметнулись вверх. — Зачем ты его открыла? — В его голосе послышался металл. Он был из категории людей, которые очень ревностно относятся к своим вещам. Я очень хорошо его понимала, потому что была такой же.
— Понимаешь, так голодно, а тут еще тетка, и сон оборвался, — как всегда четко, внятно и доступно излагала я свои мысли, — и в бардачке это, ну, мелочь, а руки сами по себе, с повидлом и с капустой… Короче, я сперла у тебя двадцать рублей на пирожок, или, как скажет Катька, заняла до четвертого тысячелетия.
Николай молчал, как потом выяснилось, ожидая, когда я дойду до сути проблемы, но я ведь ее уже изложила, а добавить мне было нечего, потому тоже молчала.
— …И что? — не дождавшись продолжения, спросил он.
— Как что?! Я стыбзила у тебя деньги! — Я наконец-то вернула бумажку на ее законное место и захлопнула крышку.
— А, ну да. Сколько ты сказала? Десять копеек?
— Нет же, как ты слушаешь? Двадцать рублей! На меньшее пирожок не купишь.
— Ах, действительно. Двадцать рублей — это гораздо больше, нежели десять копеек, ты не находишь? — явно издевался Хрякин, вернувшись в свое обычное расположение духа.
— Ладно, в следующий раз свистну у тебя два миллиона. Будешь знать!
— Детка, ты не найдешь два миллиона у меня в машине. А коли найдешь, сообщи — сам порадуюсь. Что же ты не сказала, что голодна? — укорил он меня. — Я бы сводил тебя в ресторан или в кафе. Хочешь?
— Нет, спасибо, я уже сыта.
— Да? — хмыкнул он. — Интересно, сколько же ты весишь, если обедаешь одним пирожком?
Я не стала отвечать: у женщин свои секреты. Потом вспомнила о цели нашего визита и спросила: — Ну что там с Федоткиным?
Николай сразу посерьезнел.
— Знаешь, я решил, не стоит нам соваться боле в это дело.
— Что, так опасно? — заохала я.
— Более, чем казалось вначале. У господина Федоткина неплохие связи в Минфине. И что-то они там мутят сообща. Я-то еще ладно, а ты вообще, ради всего святого, завязывай думать об убийстве.
— Почему это ты — ладно? Что опасно для меня, то в равной степени опасно и для тебя! — бросилась я спорить, испугавшись за нас обоих. На фиг убийцу, на фиг Сашку Крюкова и туда же все это дело. По многочисленным, но идентичным боевикам мне известно, что, когда пахнет жареным, нужно делать ноги.
— Я — другое дело, — не согласился Николай. — Саня был моим лучшим другом, и я поклялся отыскать его убийцу во что бы то ни стало.
— Вряд ли ему понравится, если ты умрешь в процессе…
Николай помолчал немного, затем вздохнул.
— Ладно, будь по-твоему. Если честно, мне приятно, что ты так за меня переживаешь. — Он самодовольно ухмыльнулся, а я мысленно настучала себе по голове: нельзя так с мужчинами. Надо притворяться, что они нам безразличны. — От расследования я не откажусь, но буду действовать теперь умней, — говорил он скорее себе, чем мне. — Я знаю, к кому можно обратиться за помощью. У меня есть друг — частный детектив, специалист по такого рода вопросам.
— Отлично! Только ты доверяешь ему? Я читала в книгах, что частные сыщики продают информацию не тому, кто их нанимает, а тому, кто платит больше.
Ник засмеялся.
— Мне кажется, кто-то слишком увлекся детективами и шпионскими романами. Нет, на нее точно можно положиться. Позвоню сегодня же и договорюсь о встрече.
— На нее? — не поверила я своим ушам. То есть как это «на нее»? За что? Почему? Что у него с ней было?
— Ну да, на нее. Кто тебе сказал, что детективами бывают исключительно мужчины?
Боже мой, баба! И он договорится с ней о встрече! Как мне это предотвратить?
— Коленька…
— Что, солнышко?
— А можно я с тобой поеду? Ну, на встречу с детективом?
Он пожал плечами.
— Можно, если хочешь. Только зачем тебе?
— Никогда еще не видала детектива живьем, — ляпнула я какую-то фигню. Но это все не важно. Важно то, что мисс Марпл Кольке по большому счету никто. Только друг, а это ничего не значит. Иначе бы он так легко не согласился взять меня с собой.
— На сколько мне договариваться?
— Все равно. До трех я учусь, а там как тебе удобнее.
— Ну тогда… В шесть, хорошо? А вот в этом доме я живу, — без перехода заявил он, когда мы подъезжали к симпатичной серокаменной девятиэтажке. — Может, зайдем?
— В другой раз. Мне к Кате нужно, — вымученно пробормотала я, печально повесив нос. Мне было интересно посмотреть, как он живет, но вдруг бы он расценил мой визит, хм, неправильно? Я девушка со строгими моральными принципами.
— К Кате, так к Кате, — совсем не расстроился Николай, чем окончательно расстроил меня. — И где наша Катерина живет?
