— Я поняла, что от меня требуется. Вы хотите, чтобы я рассказала про Ангелину?
— Да, Майя именно это и имела в виду.
Зачем она все время повторяет это имя?! Ладно, Катя, это война.
— Да, Линда, именно это, Линда, я и хотела сказать. Поэтому, Вера, мы с Линдой и обратились к вам, Вера. Вы, Линда, очень нужны нам с Ангелиной. То есть с Верой. Ой, простите, наоборот, вы, Вера, нужны нам с Майей. Тьфу ты, Господи, с Линдой! — выкрикнула я и стукнула по столу. Ненавижу заговариваться.
— Но что я могу рассказать? Как я говорила, мы не слишком тесно общаемся.
— Скажите, — снова вступила Катька (то есть Линда), — как часто Ангелина нарушала график работы?
— Да не нарушала она никогда. И не опаздывала. Пару раз просила ее подменить, и все. Но предварительно всегда звонила и всегда задолго до смены, кроме разве что последнего раза.
— Расскажите, пожалуйста, о последнем разе, — заинтересовались мы. То есть мы с Линдой.
— Это было где-то три недели назад. Она прямо с утра пришла ко мне домой (я телефон на ночь отключаю и еще не успела включить), а на пороге маячил какой-то мужчина. Ну и говорит, дескать, извини, но нам срочно нужно в столицу, в ювелирный магазин. А на следующий день он на некоторое время закрывался на реорганизацию в связи со сменой владельца. А я спрашиваю, мало ли, что ль, магазинов ювелирных в нашем городе? А она мне, дескать, только туда привозят золотишко прямо из Эмиратов и какой-то конкретной пробы или сплава, я в этом не разбираюсь…
— Что за мужчина? Муж?
— Нет. Это точно был не муж.
— Почему вы так думаете? — усомнились мы. Ведь с кем еще Ангелина может куда-то ехать, кроме Юрочкина, из-за которого она бросила сногсшибательную звездную карьеру?
— Она недавно на работу фотографии приносила из Испании. Муж у нее высокий, худой. А этот был такой… крепенький. Я еще тогда заинтересовалась, что это за мужик, раз не муж. Может, брат? Но постеснялась спросить.
Катька зачем-то полезла в сумку, а я попыталась уточнить:
— Не вспомните, что за ювелирный в Москве? Может, они станцию метро называли?
— Я потом поняла, что это «Даймонд» на Каширке. В рекламе по телевизору пару дней назад сказали, что он вновь открылся, и теперь, поди, цены там кусаются еще сильнее.
Катька тем временем уже что-то нашла и протянула Вере.
— Он?
Женщина достала из кожаного футлярчика очки и, нацепив их на нос, взяла в руки фотографию Александра, заимствованную Катей у вдовы. Затем подняла на нас глаза поверх очков и, ни секунды не колеблясь, твердым, как скала, голосом произнесла:
— Да, точно. Он.
До «Даймонда» мы добирались почти два часа. Магазин встретил нас сверкающими камнями, претенциозным интерьером, ошеломляющими ценами, малочисленными покупателями (думается, вследствие предыдущего пункта) и шикарным сервисом, одним из представителей которого являлся молодой человек лет двадцати с простоватой внешностью и бейджиком «Антон», чьи глаза жадно перебегали с одной представительницы противоположного пола не старше тридцати на другую, не зная, на чьей фигуре остановить свой взор. Я хотела сказать, не знал, пока не увидал Катерину, которая сегодня в своей новой мини выглядела гиперпотрясно. Та быстро врубилась в ситуацию и смело ринулась в атаку, не забывая при этом усиленно покачивать бедрами и томно вздыхать. Таким вот образом она и подкатила к этому продавцу, который ну прямо обомлел.
— Ах, не могли бы вы мне помочь? — спросила она с видом невинной овечки и принялась теребить верх и без того расстегнутой донельзя блузки, изображая пожар внутри. — Что-то сегодня так жарко…
— Безусловно! — ответил Антон махом на обе реплики и, ненароком заглядывая за трепыхаемый Катей ворот блузы, зачем-то прибавил: — Для вас я сделаю что угодно!
— У меня есть одна проблема.
— Я весь внимание!
— Я живу с дядей и тетей. Семья наша очень обеспеченная. — Любитель дамского пола покосился на Катькин барахолочный прикид общей суммой в пару тысяч рублей, включая чулки и туфли. В глубине его глаз заплескалось недоверие. — Но в последнее время дядя стал к нам очень суров. Совсем не дает денег, говорит, их надо копить. Зачем, когда их и без того много? Нам теперь даже на нормальную одежду не хватает. — Недоверие сменилось жалостью и немного ужасом: как можно не одевать такую девушку? — Мы не верили, что он их копит, это просто отговорки. Соседка утверждает, что у дяди завелась любовница, которая и тянет из него все деньги. — Молодой человек закивал: да-да, такое бывает. — В подтверждение этому я случайно обнаружила в дядиных документах чек вашего магазина на довольно большую сумму. Может быть, вы вспомните, что и кому покупал дядя? Это было три недели назад, — завершила свой очередной любовный роман подруга и полезла в сумочку стоимостью четыреста пятьдесят рублей (полтинник ей сбавили «за красивые глаза», как сказал продавец-мужчина).
— Сделаю все, что в моих силах! — заверил Антон. — У вас сохранился чек?
— К сожалению, нет, — с болью за все отечество ответила подруга. — Но у меня есть его фотокарточка. Вот, взгляните.
— Это ваш дядя? Молодой такой, даже не знаю… Хотя нет… Ну конечно! Вспомнил! — Кажется, он обрадовался еще пуще нашего. — С ним была женщина, молодая. Ой, простите, — осекся продавец.
— Ничего, я догадывалась. Как она выглядела?
— Вам повезло, я хорошо запоминаю женщин. — Ой, да неужели? — Она была темноволосая, невысокая, вам по плечо будет, — обратил он на меня внимание. Я уж думала, что прозрачная. — Кстати, а вы подруга? — Вот те раз! Оказывается, я тоже очень ничего! — Или сестра?
— Тетя.
Это заявление его ненадолго деморализовало. Затем он продолжил описание «моей соперницы»:
— Она полная была. Я вообще предпочитаю худеньких. Впрочем, кому, может, и нравится!
— Что они купили? — напомнила о себе Катя и на всякий случай наклонилась якобы поправить застежку на туфлях.
— Потому я их и запомнил! Дело в том, что мы уже долгое время не можем продать одну вещицу — очень вычурное ожерелье из сапфиров. На вид — так себе, а цена — закачаешься! Сейчас я вам покажу. — Он подскочил к центральной витрине и ткнул пальцем в реально отвратительную вещь, в ней только на панель. — Правда ужас? А ваш дядя надумал купить. Многие состоятельные мужчины не разбираются в изысканности ювелирных изделий и готовы купить то, что первым бросается в глаза. Я уж понадеялся сбагрить наконец это сапфирное безобразие и получить законную премию, но увы! Дама оказалась утонченной и, обозвав выбранное мужчиной ожерелье полнейшей безвкусицей, отвела его к боковой витрине, заявив, что углядела кое-что получше. Вот так!
— И что они в итоге купили?
— Золотой браслет с россыпью изумрудов, в сумме шесть карат. — Мы присвистнули. Впрочем, чему удивляться? Убитый был банкиром. — Да, это действительно была симпатичная вещица.
