Они с мамой весело хмыкнули. Это значит что, коалиция? Против меня, да? Короче, чтобы сравнять число противников, я отправила маму в магазин за конфетами. Когда за ней закрылась дверь, начала выбалтывать подруге все подробности моей недавнишней беседы с Хрякиным.
— Значит, где, говоришь, он ждал? У «АШАНа»? Там неподалеку действительно имеется «АШАН», но чуть дальше по улице и немного во дворе, и если он действительно ждал тебя там, то никак не мог увидеть у продуктового. Может статься, что он и не врет.
— Конечно, не врет! — уверенно заявила я. — Как считаешь, в чем мне ехать?
— Ну уж не в джинсах и свитере! Надень что-нибудь приличное, скажем, вечернее платье! — Катя, разумеется, шутила, но я, будучи влюбленной балдой, не поняла юмора и в порыве энтузиазма одним прыжком достигла гардероба в комнате, раскрыла несчастный и принялась ожесточенно потрошить.
— Вечернее, вечернее… — как заклинание повторяла я, но так и не сумела найти того, что можно было бы классифицировать как вечерний туалет.
В общем, когда пришла мама, мы вовсю углубились в доскональное изучение моих тряпок, и тема конфет к чаю, став разом неактуальной, более не поднималась.
Внезапно зазвонил телефон. Не выпуская из рук любимые экземпляры одежды, которыми до этого трясла перед Катькиным носом, отстаивая их право быть надетыми в знаменательный час отбытия (а подруга усиленно протежировала незнамо откуда взявшиеся в моем вроде как гардеробе короткую юбку и ярко-красную кофточку на молнии), я ответила абоненту, которым оказалась чем-то ужасно напуганная и встревоженная Наталья.
— Юля, ты? Юля…
— Да. Что стряслось?
— Юля… меня убьют! — Я раскрыла рот, Катька приблизилась и принялась вслушиваться. — Пожалуйста, ты можешь приехать? — донеслось до наших ушей крайне взволнованное.
— Что с ней? — спросила меня шепотом Катя, но я помахала пальцем у лица, показывая этим, что и так плохо слышно, не мешай.
— Наташ, с чего ты взяла, что тебя хотят убить? Тебе угрожали?
— Да. Я… я не могу говорить. — Она расплакалась. — Пожалуйста, приезжай!
В барабанную перепонку ударили омерзительные короткие гудки: Наталья зачем-то повесила трубку.
— Наташ! Наташ! — напрасно кричала я им, но они не желали издавать ничего, кроме коротких бесконечных «У, у, у, у».
— Едем! — подтолкнула меня к действиям Катерина, мы схватили сумочки и пулей вылетели из дома.
Подбежав к остановке, стали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, мысленно подгоняя автобус. Но он не жаждал нас слушать.
— Давай пешком, — предложила подружка. — Когда еще будет этот автобус! А бегом через парк — минут десять.
— Давай, — согласилась я, хотя знала, что подруга была не из спортивных и это невозможно для нее бежать целых десять минут без остановки. На такие вещи нужна подготовка. Впрочем, я сама уже давно забросила и бег, и зарядку, спорт для меня существует только на уроках физкультуры.
Мы начали бодро, но, когда свернули в парк, Катерина уже задыхалась, а меня посетило странное предчувствие. Странное — потому что раньше я вообще таких вещей не испытывала. Может, это был страх? Но почему на ровном месте? Впрочем, в рабочие часы парк был почти пуст. Только две девушки с одной коляской на двоих плавно двигались в направлении выхода.
Мы остановились, и, пока Любимова пыталась отдышаться, я внимательно и чуть даже испуганно озиралась по сторонам. Затем я все же подумала, что среди бела дня ничего ужасного с нами случиться не может, а вот с Наташей — очень даже может, и поэтому надо торопиться.
— Тебя еще не посетило второе дыхание? — спросила я подругу.
Та кивнула, но неуверенно. Так или иначе, я продолжила бег, и ей пришлось последовать за мной. Мы приближались ко второму выходу из парка, когда увидели ржавую, потрепанную «семерку» с тонированными стеклами и заляпанными грязью номерами, притормаживающую возле калитки. Этот вход был дополнительным, и мало кто им пользовался, так как он вел в тихий переулок, и тем не менее мы вовсе не насторожились, решив, что это какая-то парочка выбрала неудачное место для свидания. Поэтому я испытала настоящий шок, когда «семерка» при нашем приближении высыпала наружу двух парней, которые, не медля ни секунды, подбежали к нам с Катей и, зажав обеим рты своими потными ладонями, поволокли в свой автомобиль. Катька сопротивлялась как могла, пуская в ход и когти, и шпильки — самое эффективное оружие любой женщины, — за что и получила локтем под ребра. Я же была менее бойкой и позволила запихнуть себя в машину, следом — завязать глаза, однако активировала весь набор органов чувств (исключая по понятным причинам зрение) и внимание. Это дало некоторые плоды, в смысле я разжилась кое-какой информацией: похитителей всего трое. Один был за рулем и раздавал указания (он был лидером шайки), двое сидели сзади, поставив нас на четвереньки к себе в ноги. Один из них сильно картавил, второй слегка шепелявил, будто прикусил себе кончик языка.
Катьке процесс завязывания глаз и сажания между сиденьями на четвереньки по душе не пришелся, и она принялась громко возмущаться:
— Че ты стряпаешь с моими глазами, уродец? У меня ж тушь размажется!
Но мужчины не прониклись чисто женскими проблемами красоты.
— Саткнифь! — рявкнул тот, что шепелявил. Катька не поняла, что он имел в виду «заткнись» и продолжила общение:
— Как вы с дамами обращаетесь, свиньи паршивые?! Я вас в тюрьму засажу, у меня все прокуроры и судьи в друзьях ходят! — Послышался смачный шлепок. — Ой!
Похоже, он отвесил моей подруге оплеуху. Вот гад!
— Ах, ты, лошадь полковая! С бабой дерешься, хрен безусый! — никак не могла угомониться Любимова, привыкшая, чтобы мужчины с трепетом в сердце ловили каждое сказанное ею слово. — Да по тебе Кащенко плачет, психопат шизонутый! Я ж тебе…
В эту секунду Катька непредвиденно замолчала. Я очень удивилась, а потом испугалась: вдруг ее бесшумно умертвили? Но осязательным путем установила, что подругу заткнули элементарным кляпом.
— Отклоешь лот, получишь такой же, — пообещал картавый и заржал.
Ослушаться я не рискнула.
Глава 12
Ехали мы долго. Точно не могу сказать сколько, может, час, может, два: ввиду неудобного сидения и опасения за свое здоровье и жизнь время могло тянуться гораздо медленнее, нежели при других обстоятельствах. Во время поездки они почти не разговорили, только в конце картавый спросил удивленно:
— Почему сюда?
— Не могу к себе, родня понаехала, — ответил водитель.
— Лодня? Ну, удачи объяснить это ему… — Картавый и шепелявый одновременно хмыкнули.
— Скажу: «За что боролись, на то и напоролись».
Когда наконец остановились, над самым ухом я услышала шепелявое: «Сиди и сди!», а по доносящимся звукам определила, что они схватили мою лучшую и почти что единственную подругу и куда-то, сволочи, потащили! Но предупреждение было напрасным: во-первых, от такой очень «удобной» езды у меня занемели все конечности и сбежать я попросту не смогла бы; во-вторых, я слышала, как вылезали двое, те, что сидели рядом с нами, а чтобы куда-то удалился третий — этого не было. Потому я решила слушаться, то есть сидеть и ждать.
