Все еще смотря в угол, я услышала звук брызганья, как будто из пульверизатора, и короткий крик. Я обернулась, но тут же какая-то ткань закрыла мне лицо и запах хлороформа ударил в нос. Уходящим сознанием я уловила слова:
— Пойдете к ментам — вы трупы.
Мы очнулись на соседних лавочках в том же парке. Все тело болело, а голова ходила кругом.
Трогая ее, голову, я поинтересовалась у подруги:
— Нам все это приснилось?
— Ни хрена! — злобно отозвалась она, раскашлялась, и только потом я заметила ее глаза. Они были красными. Оказалось, эти мерзавцы брызнули в Катьку перечным газом, чтобы она не успела разглядеть их лица.
— Что будем делать? — спросила я, медленно поднимаясь и держась за поясницу. Не знаю, в какой позе меня везли обратно, но поясницу ломило сильнее всего. — Они пообещали, что убьют нас, если обратимся в полицию и если продолжим расследование.
— О чем ты? — удивилась Катька и, достав из кармана салфетку, стала тереть глаза. — Я, может, и не пойду в полицию, но не потому что боюсь их, а потому что не вижу в этом смысла. Мы даже фотороботы составить не сможем. Но от расследования я не откажусь! Теперь-то ясно, что мы на верном пути! Иначе бы никто не заметил нашу деятельность!
— Катя, послушай меня! — Я схватила ее за плечи. — В следующий раз, когда кто-то заметит нашу деятельность, мы покойники!
Мы продолжили спорить, но в середине диспута я додумалась посмотреть на часы.
— Ничего себе! Ник уже, наверно, ждет меня! А мне еще добежать нужно до дома и вещи забрать!
Катька открыла рот, взирая на меня в ужасе, затем воскликнула:
— Серьезно?! После всего, что было, ты все равно намерена ехать?!
— Именно из-за того, что было, я намерена ехать! Там они меня не достанут, не похитят и не будут пытать!
С этими словами я взяла свою сумочку, которую бережно положили на ту же лавку, и ушла, а Катя смотрела на меня, как будто в нашем дуэте это я была сумасшедшей.
Когда я подползла, еле ворочая ногами, к подъезду, Коля уже ждал меня.
— Ты откуда… такая? — Вышел он мне навстречу.
— Сейчас расскажу, подожди только, зайду за вещами.
Дома налетели разгневанные родители.
— Где ты была? Почему в таком виде? Опять труп?
— Да нет, на сей раз похищение…
— Да? И кого вы с Катей похитили?
— Нас похитили! Ну ладно, некогда рассказывать, мне на озеро пора. Мам, ты собрала мне вещи?
— Собрала! — немедля среагировала мать и выставила в коридор увесистый пакет.
— Секундочку! — воспротивился отец. — Люсь, ты говорила, что это награда за положительные оценки и хорошее поведение, а я ничего пока хорошего не вижу. Не поедешь никуда! Мое последнее слово!
— Папа… — замялась я.
— Что?
— Дело в том, что он меня уже ждет на улице.
— Да? Ну лады тогда, — мгновенно сменил он гнев на милость. Будучи военным, папа был очень пунктуальным и ненавидел, когда кто-то кого-то заставлял ждать. — Езжай, дочка. Я тебя благословляю. — Поцеловав в лоб, принялся за наставления: — Береги себя. Не делай глупостей! Мужики — козлы, им одно надо! И никаких «шампусиков», поняла?
— Да, папа, — смиренно произнесла я. Сейчас нужно быть послушной дочкой, а то передумает!
— Ну все тогда. — И кивнул матери, мол, можно уже.
Та, ловко переняв эстафету, кинулась ко мне на шею и с воплями «На кого же ты нас покидаешь…» зацеловала всю. Я безуспешно пыталась отстраниться. Дело в том, что ранее я не покидала своих родителей дольше, чем на день. Надо изменять свои привычки, вон какие они стали любящие и покладистые.
— Ма, он же ждет!
— Ах, конечно-конечно…
Когда я спустилась, Николай как раз закуривал возле машины.
— Ай-яй-яй, вредная привычка! — покачала я головой. Раз уж мы дошли до такой стадии, что отдыхаем вместе, имею право сказать свое фи.
— Бросаю, — улыбнулся он, потушил сигарету и оглядел мой небольшой пакет. — И все? — изумился он. — А я собирался помочь с транспортировкой багажа.
Я кивнула на дамскую сумочку размером в два спичечных коробка, висевшую на плече.
— Еще сумка!
— Ну это полностью меняет дело! — пошутил он. — Честно говоря, я рассчитывал как минимум на три здоровенных чемодана. Вы женщины такие! На два дня шмоток берете, как на полгода — на все случаи жизни.
— Да я вообще аскет! — не преминула похвастать я.
— Можешь спать на сырой земле, пристроив под голову камень как Диоген? — хихикнул он.
— А то!
Хрякин уже завел мотор, но тут в стекло с моей стороны кто-то постучался. Я вздрогнула и, обернувшись (до этого неприлично, но привычно разглядывала прекрасное лицо своего кавалера), заметила бомжа Василия с редкой фамилией Бардо. Опустив стекло, поздоровалась.
— Привет, — ответил Василий и заулыбался. — Я хотел поблагодарить тебя.
— Да не стоит.
Тут я наткнулась на недовольно-недоуменный взгляд Хрякина: с кем ты общаешься? В ответ на его взор неопределенно махнула рукой. Пусть считает, что я ночами подкармливаю бомжей, предварительно светя им свечой в окошко. Незачем ему знать про помойный бак и камеру.
— Юль, если не секрет, почему нас выпустили из камеры? И что ты все-таки делала в помойном баке?
Ну вот, приехали. У моего бойфренда от этих слов вытянулось лицо и самопроизвольно отвисла челюсть.
— Да вот… случайно забрела…
— Внутрь помойного бака?! — воскликнул Хрякин.
Ну и что теперь?
— Э-э… Ну…
— Ты пьяна была хотя бы? — подсказал Ник.
— Да!
— Нет! — синхронно со мной ответил бомж, одновременно выгораживая меня и топя. — Юля не пьет! Она чистейший человек из всех, что я встречал!
Ну и что прикажете делать? Алкогольное опьянение было бы лучшим объяснением, чем поиск денег. Я не хотела рассказывать Коле всю историю, потому что не желала, чтобы он думал, что моя семья сбежала из психушки. В идеале он должен познакомиться с ними на нашей свадьбе, когда уже поздно для побега.
Бомж тем временем решил продолжить беседу, решительно наплевав на то, что нам, вообще-то, давно пора уезжать. С его уст слетело излюбленное:
— Хочешь, поведаю тебе свою историю? Мне всего двадцать пять лет. А выгляжу на сколько? То-то же. В этом виноваты сволочи банкиры!
Этого Хрякин выдержать уже не мог. Выйдя из машины, преодолев пренебрежение, подошел к Бардо и, брезгливо сморщившись, постучал указательным пальцем по Васькиной панамке. От неожиданности бомж подпрыгнул и стал поправлять съехавшую набок розовую в белый цветочек панаму с веселыми рюшечками. У меня такая в детстве была, годика в два-три. Хотя, может, это она и есть? Вроде мы совсем недавно с мамой собирали мои старые детские вещи, чтобы выбросить за ненадобностью.
