— Вы чьих будете?
— Что значит — чьих? — не поняла я вопроса, начиная ощущать себя ограбленным Шпаком и ожидая ответной реплики, смысл которой сведется к интересному слову «холоп», а Любимова ткнула подругу в бок, дескать, не мешайся, когда профессионал работает, и, натянув на лицо одну из своих самых обаятельных улыбок, проблеяла:
— Здравствуйте. Мы из соцзащиты. — Катя знала, что у пожилых людей коронная фраза «мы из собеса», которым ранее и именовалась соцзащита, вызывает приступ неограниченного доверия и расположения к пришедшим. Но не в этот раз.
— Убирайтесь прочь, Люди Подземелья! — последовал ответ.
— Ну дела, — пробурчала я себе под нос. — Кто-то говорил про мужчину с приветом? По-моему, это уже приветище.
— Тсс! — шикнула на меня Катерина.
Подумав минут пять, она попробовала вновь, на этот раз в совершенно ином стиле.
— Ты, козел вонючий! — заорала она яростно и стукнула кулаком в дверь. — Ты мне весь потолок залил, чудозвон безбашенный! Кто за евроремонт платить будет?
«Чудозвон? — хмыкнула про себя я. — А уж не путает ли она букву?»
— Я залил?! — неимоверно удивились по ту сторону двери. — Я не мог залить — я не моюсь.
Очередной ответ поставил нас в тупик.
— Вообще? — переспросила я.
— Вообще.
— Совсем-совсем? — поддержала Катя.
— Совсем-совсем, — заверил старик.
— Но почему? — Мы растерялись.
— Секта запрещает, — по-прежнему не открывая двери, ответил невидимый нами собеседник. — Мы — Люди Света! Вода смывает свет!
— Во псих, — шепнула подружка и забарабанила всеми четырьмя конечностями по двери, словно по боксерской груше. — Открыва-ай!!
Наконец окрашенная белым цветом хлипкая прямоугольная деревяшка распахнулась. Голос из вопиющей темноты поинтересовался:
— Чего надо?
— Вы Козенко? — неожиданно оробела Катерина.
— Откуда вам это известно?
— Следователь сказал, — ляпнула я.
— Хм… Казенный дом? Люди Подземелья? Убирайтесь! Свет не может общаться с Тьмой!
— А что, подземелье и тьма — это одно и то же? — искренне заинтересовались мы.
Невозмутимый старческий голос, крякавший в районе моего пупка, гордо ответил:
— Подземелье есть тьма, ибо там нет света! — Железная логика у мужика, даже возразить нечем.
Любимова с укором воззрилась на меня, мол, не с того начала, подруга. Я угрюмо пожала плечами: откуда я могла знать, что чудак так среагирует на невинное слово «следователь»?
— На самом-то деле мы есть Люди Света, ибо имеем желание задать вам пару вопросов, — перешла на сленг сектанта сообразительная Катька.
— Врете. Вы встречались с Людьми Подземелья, следовательно, вы из «темных».
— На самом деле не встречались, ибо Дети Света не есть друзья Детям Тьмы! — со знанием дела сообщила чокнутому старикашке Катя и заговорила инверсиями: — Просто Свет проверить послал нас, насколько члены секты верны ему. Первый экзамен выдержали вы. Э-э, нам можно войти?
— Ура! — незнамо чему обрадовалось старое чудо, правда потом пояснило: — Наконец-то Свет признал меня истинным сыном его! Заходите, заходите…
— Не могли бы вы включить свет? — попросила Катя, потому что мы по-прежнему не видели ни старика, ни интерьер.
— Что вы?! — так испугался непутевый сосед Елены, что голос его, едва не сорвавшись, задрожал, и во мне даже проснулась жалость. — Людям истинного света пользоваться искусственным строго запрещено. Говорите, будто вас послал сам Свет, и не знаете, что Люди Подземелья, заметив зажженную электрическую лампочку, мигом заберут включившего ее в Царствие свое.
Бедный, надо так бояться детей тьмы. Неужель они и впрямь такие страшные?
Подружка щелкнула в воздухе пальцами и радостно произнесла:
— А мы знали, мы просто вас проверяли! Только вот что, Михаил Иванович. Понимаете, для успешного прохождения вами второго экзамена мне нужно достать блокнот и зачитать вам вопросы Света, а как это сделать в темноте — ума не приложу.
— Не поймали, не поймали! — запрыгал он по полу. Хоть и было плохо видно, но седая шевелюра старикашки, как я уже говорила, где-то в районе моего пояса, светясь ярким белым пятном, словно намазанная фосфорной смесью, быстро сменяла положение — то чуть выше, то чуть ниже, — то есть невысокого старика пружинило от пола, как мячик. — Людям Света нельзя пользоваться бумагой и ручкой — это Дети Тьмы.
— То есть подземелья? — уточнила я.
— Нет, Дети Подземелья — это Люди Тьмы, а детища Людей Тьмы — это Дети Тьмы.
— А! Ну теперь-то я поняла! — Это, конечно, сарказм.
— Ну что, прошел я второй экзамен?
— Да, — как-то неуверенно ответила ему Катька, видимо, как и я, вместо того, чтобы что-то понять, запуталась еще больше. — А сейчас для третьего экзамена время настало. Вам необходимо на несколько вопросов ответить. Первый: зачем вы ходили в подземелье к следователю? Это ведь запрещено!
— Только вы не думайте, что я нарушил правила! — опять устрашился Козенко. — Я был разведчиком в царстве «темных». Чтобы раздобыть информацию для Света.
— О чем спрашивали «темные»?
— О Ленке Колесниковой, которую они забрали в свое подземелье. Думали, я поведусь на их удочку и расскажу, что видел, как ее забирали. А меня потом как ненужного свидетеля — да в подземелье. — А не дурак он, пусть и псих! Внутри своих собственных религиозных воззрений Михаил Иванович имел железную, неоспоримую логику. — Нет уж, дудки. Сказал, что ничего не видел.
— А на самом деле? — нащупала Катька нужную тему. — Видели, как ее забирали люди тьмы?
— Да, два раза, — понизил он голос до трагического шепота. — В первый раз мужчина, во второй — женщина.
— Как они выглядели?
— Мужчина высокий. Очень. Больше ничего не припоминаю.
Да, очень выразительная примета. Для тебя, коротышка, и метр шестьдесят пять покажется гигантом.
— Ну а женщина? — спросила я.
— Хм… Стройная, темноволосая, пониже вас.
— Стройная, темноволосая, пониже ее — это я! — взбесилась Катька, которая долго никогда не могла оставаться спокойной. Наверно, ей показалось, что нас водят за нос.
— Нет, не вы. У нее были короткие волосы. И черные, не рыжеватые.
Катерина смертельно обиделась за цвет своих волос, который на коробочке значился как «сияющий махагон» и которым она очень гордилась, и отпарировала: — Вообще-то мои волосы не рыжие, и, если бы вы потрудились включить долбанный свет, вы бы это заметили!
Я задержала дыхание, ожидая, что Козенко сейчас нас раскусит (и все по вине Катькиного взрывного темперамента!), но он только сказал:
