ГЛАВА 41
Она слишком торопилась, оттого все ее движения были порывистыми, шумными, резкими. Не нужно было так спешить. Раз – и ящик комода выдвинут почти до упора. Два – из-под стопки бумаг на свет вытащена файловая папка, в которой лежали все ее документы. Три – шелест прозрачных страниц и вот в ее подрагивающих руках заветная бумажка с гербовой печатью. Все, осталось совсем ничего – дойти обратно до кухни, протянуть свидетельство Денису, и он поймет все ее странности.
Ксения коротко выдохнула, закинула папку обратно в комод, животом задвинула ящик, и тот с громким стуком вернулся на место. Даже она вздрогнула от этого звука, резким хлопком прозвучавшего в тиши комнаты. Вздрогнула и тут же испуганно обернулась в сторону спящего сына. Не зря.
Денис уже распахнул глазки, непонимающе водил ими из стороны в сторону. Легкая судорога пробежала по его лицу, губки задергались, скривились. Ксюша замерла. Боялась даже дышать, отчаянно надеясь, что сын снова уснет. Но нет, напрасно. Уже через секунду ей пришлось забыть о свидетельстве о рождении и броситься успокаивать малыша, громким плачем возвещающего об испуге от внезапно прерванного сна.
– Тихо-тихо, маленький мой, – увещевала она сына, качая его на руках и проклиная собственную непредусмотрительность.
Дениска успокаивался, но стоило ей сделать попытку уложить его обратно на диван, как плач возобновлялся. И так повторялось несколько раз.
О том, что разговор, мучительный и сложный, не состоится, Ксения поняла, когда в комнату заглянул Денис. Устав ждать ее на кухне, а может, просто не желая мешать ей, он шепотом известил о своем уходе.
– Я пойду, – не то спросил, не то поставил девушку перед фактом парень и сухо попрощался: – Пока.
Ксения успела лишь растерянно кивнуть ему, а дальше молча слушала, как он обувался. С сыном на руках вышла в прихожую, только когда хлопнула дверь. В тонком просвете между косяком и дверью она мельком заметила рубашку спускающегося по лестнице парня, его напряженное, не похожее на обычно улыбчивое, лицо, сосредоточенный взгляд, устремленный прямо вперед.
Девушка медленно потянула дверь на себя, тихо закрыла на замок. Постояла в раздумьях несколько секунд перед закрытой дверью, проживая внутри себя стойкое ощущение того, что Денис ушел, обидевшись на нее. И не придет он больше. И не позвонит. И, наверное, последними словами будет клясть ее за то, что морочила ему голову столько времени. Что ж, она это заслужила. Щемящая грусть легла на сердце.
А к вечеру Ксения получила косвенное подтверждение правильности принятого решения разорвать отношения с парнем. С гостинцами – свежевыпеченным печеньем, столь нежно любимым Дениской, – к ней заглянула Вера Григорьевна. Пока сынишка усердно грыз мягкие, ароматные «звездочки» да «сердечки», самостоятельно запивая их чаем из новой кружечки, купленной специально для него, женщина, словно ненароком, завела серьезный разговор.
– А кто этот молодой человек с цветами? Приходил к тебе несколько раз, – спросила она, отставляя в сторону пустую чашку.
– Знакомый, – недоуменно пожала плечами девушка, удивляясь про себя, с чего это вдруг соседка озаботилась ее другом. Обычно та никогда не задавала личных вопросов, даже про отца Дениса не спрашивала.
– Он ночевал у тебя, да?
Ксения не нашлась, что и ответить. Вопрос был задан прямо, но без осуждения, как можно было ожидать.
– Ты не подумай, девочка, что я лезу в твою жизнь, – не дождавшись ответа, продолжила Вера Григорьевна. – Просто как-то приходила женщина из опеки, – тихий голос соседки невольно заставлял Ксению нервничать, – про тебя интересовалась. Так она сказала, что у тебя муж есть. В тюрьме сидит. Это правда?
Глупо было отрицать, раз уж официальное лицо растрезвонило о ее семейном положении на весь подъезд.
– И много дали? – нахмурилась няня сына.
– Восемь лет.
– Ох, много, – с чувством выдохнула женщина. – Видимо, что-то серьезное.
Девушка промолчала.
– Я понимаю, ты молодая. Погулять хочется, любви, но…
Ксения поняла, сейчас последует порицание и выговор. Надо же, только Воронов угомонился, как Вера Григорьевна подхватила от него эстафету. Что ей теперь, крест на себе поставить? И ведь не знают они, что и нет ничего у нее с Денисом, как ничего и не было с так называемым «мужем».
– Ты не думай, я тебя не осуждаю, – женщина заметила мелькнувшую на лице Ксении досаду, поспешила ее успокоить: – Предостеречь тебя хочу на всякий случай.
Подавив раздражение, девушка с преувеличенным вниманием взглянула на соседку. Пусть видит, что она внемлет каждому ее слову, может, утихомирится.
– У меня подруга по молодости была, близкая, очень близкая, – продолжала тем временем Вера Григорьевна, – замуж вышла, ребеночка родила. Муж по пьянке убил кого-то, его и посадили на несколько лет. А Галя, подруга моя, его из тюрьмы не дождалась, вышла замуж во второй раз. За хорошего парня – спиртное в рот вообще не брал. А первый муж, как освободился, прямиком к ней. А его никто не ждал.
Ксения помрачнела. Что-то ей подсказывало, что ничем хорошим история этой Гали не закончилась.
– В общем, зарезал этот изверг ее в первый же день. Беременную. А на суде сказал, за то, что на свидания не ездила, за то, что не дождалась, за то, что изменила. Его не остановило даже то, что собственный ребенок сиротой остался.
– Зачем вы мне это говорите?! – воскликнула девушка, когда у нее получилось справиться с волнением, помимо воли перехватившим горло и объявшим все тело словно огнем. Это что за намеки? Здравый смысл подсказывал, что такого не бывает в жизни, это где-то в другой вселенной люди убивают и калечат друг друга, мстят, а память услужливо нашептывала, что она живет именно в таком мире. И предыдущим вечером она по-настоящему изменила «мужу».
– Когда люди находятся там, вдали от семьи, в изоляции, для них очень важно знать, что о них помнят, их любят и ждут, – терпеливо объясняла соседка, от которой не укрылось нервное возбуждение девушки, как и ранее – особая теплота по отношению к Ксюше в глазах ее «знакомого». Да и цветы обычно дарят тем, чьим вниманием дорожат. – Это помогает перенести все тяготы тюремной жизни. А когда о них забывают, это воспринимается как предательство. И если человек выходит оттуда с нарушенной психикой…
Ксения молчала, а в голове кружились лихорадочные, шальные мысли. Но ведь она не предавала Влада! Сделала все так, как он просил – дала нужные показания. Даже в первый раз навестила его сама, понимая, что он незаслуженно отбывает наказание и ему там непросто. Никто же не знает об их уговоре, что брак между ними понарошку. Только потом почему-то Влад сам решил, что все взаправду! И все вокруг так думают! И, что, теперь в глазах людей она неверная жена, которую следует наказать?! Ведь Вера Григорьевна именно это имеет в виду?
– Я никого не обманываю! – дрожащим голосом проговорила Ксения чуть громче, чем следовало бы. – Он знает, что я его не люблю! Знает, что я хочу развестись! Я ему лично об этом сказала!
