Мысли обрывались, стоило ей представить, а если бы не помогли? Если бы выкидыш? Что было бы потом? Пустота. Чернота. Тупик. И представлять этого не хотелось – сразу мурашки бежали по коже, становилось дурно. Спасибо Саше…
Наверное, не бывает в жизни все просто. Вот Саша. Тот Саша, которого она знала до «всего», был добрый, внимательный, чуткий. А другой Саша пугал ее своей жестокостью, руками, запачканными кровью. Как и Влад. Поначалу грубый и жесткий, он помнился еще и нежными объятиями, в которых хотелось спрятаться ото всех бед. А еще навсегда в памяти останутся мгновения, которые хотелось бы забыть. Почему люди такие разные? И хорошие, и плохие одновременно?
– Ксения, – негромкий голос вернул ее из забытья. Оказывается, она задремала и продолжала думать о несовершенстве и сложности жизни. – Тебе брат зарядку передал. Он уехал. Сказал, завтра придет.
Ксюша кивнула, не в силах больше думать ни о чем. Боль ослабила свою хватку, отдавая ее во власть Морфея. В этот раз, без сновидений и тягостных мыслей.
***
Тихими шагами Саша вошел в спальню, боясь разбудить домашних. Увидев, что Юля не спит, натянуто и устало улыбнулся. Опустившись в кресло, растер ладонями лицо, широко зевнул, откинувшись на спинку, прикрыл ненадолго глаза.
– Что с ней? – Юля выбралась из постели, присела на подлокотник кресла. При виде залегших под глазами мужа теней, почувствовала укол жалости. – Поспи немного, – предложила ему, уже наперед зная, что он откажется – близилось начало рабочего дня.
Саша поднес запястье с часами к глазам, понял, что лучше не ложиться – только ляжешь, уже вставать.
– Не, – стянул с себя джемпер, футболку. – Пойду лучше в душ схожу, освежусь, – расстегнул ремень на джинсах. – Кофе мне сделай, – на вопрос о самочувствии Ксении так и не ответил. Раскрыв шкаф, вытащил оттуда полотенце, исчез в ванной комнате. Зашумела вода.
Когда Воронов появился на кухне с перекинутым через шею полотенцем, на столе уже был накрыт завтрак, исходила ароматным паром чашка кофе. Юля стояла, прислонившись спиной к подоконнику, задумчиво накручивая на палец прядь волос.
– Саш, почему тебя Ксюша боится? – дождавшись, пока муж позавтракает, спросила негромко.
Мужчина поднял на жену глаза. Внимательный, изучающий взгляд просканировал ее, словно пытаясь проникнуть в черепную коробку, узнать, чем вызван подобный вопрос.
– Это она тебе сказала? – спросил невозмутимо, стараясь не выдать голосом ужалившую сердце тревогу. Сделав последний глоток из чашки, отодвинул ее от себя, не переставая при этом сверлить взглядом жену. Черт его знает, какие разговоры могли вести девчонки в его отсутствие.
– Нет, но… – неуверенно протянула Юля.
– С чего ты тогда взяла весь этот бред?
Она нахмурилась. Надежда, что муж рассеет все ее сомнения и страхи, дрогнула. Зачем она вообще подняла эту тему? Холодность в голосе Саши, небрежная грубость в его словах сбивали с толку, настораживали еще больше. Не скажет он ей ничего, как никогда не делился проблемами на работе, строго разделяя «личное» и «профессиональное». Вокруг Ксении же, Юля чувствовала, смешалось и личное, и профессиональное, и то, что она почерпнула из скупых репортажей новостей, ей совсем-совсем не нравилось. Однако не хотелось чувствовать себя дурой, пребывающей в неведении.
– Юль, объясни, пожалуйста, Ксении, что можно и что нельзя делать беременным, – неожиданно произнес с нажимом Саша. – А то сегодня она чуть ребенка не угробила! – и он вкратце поведал ей о случившемся ночью. Причем сказано это было с таким возмущением, как будто это она, Юля, виновата в том, что Ксения чуть не спровоцировала у себя преждевременные роды.
По вытянувшемуся лицу жены Воронов понял, что перегнул палку. Обида исказила красивые черты, огнем зажглась на дне родных глаз. Юлины губы дрогнули. Она порывисто отвернулась.
Саша подошел сзади к жене, положив голову ей на плечо, нежно обнял.
– Юль, – продолжил уже другим тоном, мягче. – Ты же знаешь, из-за чего Влада посадили?
Жена неохотно кивнула:
– В общих чертах, – не любила она следить за криминальными хрониками. Становилось страшно жить при мысли о том, сколько преступлений совершается ежедневно в одной только Москве, а любимый мужчина при этом находится на передовой в нескончаемой войне с неблагонадежными элементами. О случившемся с Владом она имела представление, но никаких подробностей не знала. Саша не распространялся об этом, Ксения тоже молчала.
– Ксюшу пытались изнасиловать, – объяснил он. – Затащили в заброшенный дом, и если бы не Влад, – он не договорил. – Поэтому вполне естественно, что она теперь мужчин боится. И меня, в том числе. Вот и все, – видя, что Юля все еще молчит, спросил: – Она тебе ничего не говорила?
– Нет, – еле выдавила из себя шокированная девушка. Слишком хорошо она знала, о чем говорил Саша. Легко могла представить себе страх и боязнь девушки.
– Не спрашивай у нее ничего. Не напоминай ей об этом, – попросил Воронов. – И объясни ей насчет беременности все, чтобы она глупостей больше не делала, – чмокнув жену в висок, он отправился одеваться.
***
При звуке осторожных шагов в палате Ксения открыла глаза. Саша в накинутом на плечи халате стоял у изножья кровати. В руках – набитый чем-то пакет, на лице – ободряющая улыбка.
– Ну как ты?
– Хорошо, – Ксюша приняла сидячее положение.
– Тебе что-нибудь нужно? – мужчина подошел ближе. – Говори, не стесняйся, или я, или Юлька привезем.
Девушка отрицательно покачала головой. Она и правда не знала, нужно ли ей что-то. Впервые в жизни ее положили в больницу, а кроме того, ей было неловко оттого, что она, получается, из-за собственной глупости переполошила ночью семью Саши.
Дальнейший разговор не клеился. Словно стояло между ними что-то, невидимое, но от этого не менее непреодолимое. Воронов молчал. То, о чем ему хотелось поведать, было слишком хрупким как стекло, могло ранить ее осколками. Как спасение в кармане у него заиграл мобильник. Быстро, скомкано попрощавшись, пообещав заглянуть вечером, он покинул палату.
Оставшись одна, девушка огляделась. Ночью ей было не до разглядываний по сторонам, сейчас же, когда боль и страх отступили, можно было и расслабиться, настроиться на новую обстановку вокруг.
Светлая, одноместная палата с собственным холодильником, телевизором и санузлом находилась прямо напротив сестринского поста. Насыщенного песочного цвета жалюзи красиво гармонировали со стенами, окрашенными в теплый бежевый цвет. Пластиковое окно во всю стену с кристально чистыми окнами пропускало много света, визуально расширяя пространство.
В коридоре царило оживление. У поста выстроилась очередь «на давление», из лаборатории пришли делать забор крови. Все это сопровождалось шуточками, приглушенными взрывами смеха. Только что сменившиеся медсестры отправились по палатам знакомиться с новоприбывшими пациентками. Через некоторое время снаружи прогрохотало что-то металлическое, и зычный женский голос позвал:
