Пожалуй, именно это кратковременное ощущение радости без применения сторонних… веществ и заставляет многих заниматься тяжелым, малооплачиваемым и практически бесперспективным трудом. Вести достойное существование, рисуя, могут единицы, и дело не только в наличии или отсутствии таланта, но и в удаче, жизненных обстоятельствах, высокой конкуренции и наличии куда более именитых, признанных, опытных.
И тем не менее образы в голове никогда не прекращают мелькать.
– Слышь, Владик? Слышь, говорю, а вот когда ты стал нашим ИО боженьки, как развлекался?
– Уже говорил.
– Не-не-не, ты рассказывал, как пытался сделать мир лучше, ага. Но ведь ты же веселился. Помнишь «Брюса Всемогущего»? Ну, что ты делал? На курорты ездил? Славу, богатство получал? За девчонками сквозь одежду подглядывал?
– Пф-ф-ф-ф-ф-ф! На фига? Курортов я не люблю, слава и богатство тому, кто владеет вселенной, ни к чему, а что до девчонок, Кузя, – у меня и до всего этого был доступ к сотням тысяч голых женщин. Доступ длиной в три клика мышью.
– Ску-у-у-ка! – разочарованно отозвался человек-хомяк. – Нельзя же быть таким скучным! Где кураж, Владик? Ты же не монах…
– Ну, вообще-то одну свою старую мечту я все же осуществил. Пользуясь, так сказать, безграничной властью над реальностью.
Кузьма молчал, ожидая продолжения, но терпение его быстро заканчивалось.
– Говори уже!
– Кто властитель тьмы бездонной? Утки! У-у-у!
– Нет! – воскликнул Фомичев.
– Тайны вкладов миллионных! Утки! У-у-у!
– Да иди ты! Гыть! – Он резко сел, что было непросто, учитывая объем его бархана мудрости. – И как оно?
– Это было что-то, – ответил Владимир. – Я вошел в личное деньгохранилище Скруджа Мак-Дака, нырнул в огромную кучу золотых монет и плавал в них как Скрудж Мак-Дак. Ради такого стоит побыть богом. Только ради этого.
– Сбылась детская мечта…
– Ага. Детские мечты самые лучшие.
– Потому что самые чистые.
На следующее утро их вновь накормили, а через пару часов в шатер заявился огромный смуглый абориген. Пока он беседовал с парнем, сторожившим пленников, Владимир толкнул Кузьму локтем в бок.
– Скажи, на Скалу похож?
– Одно лицо, слушай!
«Скала» указал на Владимира, а потом на выход.
– Походу, будут пытать. Но ты держись. Вырывание ногтей и отрезание носа можно пережить, но если соберутся отрубать конечности, можешь колоться, братство тебя не осудит.
– Кузя, ты че несешь?
– Подбадриваю. Мы же не знаем, куда Скала тебя тащит.
– Задница ты!
Здоровяк вывел художника наружу, и когда тот увидел запряженную собаку, не смог сдержать стона, ибо, как знают все начинающие спортсмены, включая наездников, настоящая боль приходит на второй день после начала тренировок.
Скала поднялся в седло и заставил землянина взобраться следом. Вскоре они выехали за пределы лагеря.
Виды были живописнейшими. Горы вообще поражают своей красотой, особенно непривычных равнинников, но эти горы… они… даже художнику трудно было вот так сразу описать всю красоту этого края, белизну снегов, зелень лугов; бесконечный набор цветов, красивших скалы и леса. Самая́ жизнь витала в холодных и теплых ветрах, игравших в салки под небесным куполом, жизнь бродила среди деревьев, поднималась из почв, плавала в хрустальных водах озер и рек. Горы жили.
Пес спускался по извилистым дорогам и тропам, взбивая лапами пыль, а порой и вовсе пер по пересеченке. Внизу ждали обширные предгорья.
Горцы
В каждом лагере гурхарадских горцев стоял офицерский шатер – штаб. Как правило, заправлял в нем самый старший из присутствовавших офицеров, если штаб был временным; либо назначенный на постоянную службу агца́р. Лагерем Синетравным, из которого совсем недавно выехали Так с чужеземцем, уже несколько лет руководил агцар Руо́т.
Ему было за шестьдесят, что для горца не столь уж и долгий срок жизни, хотя для стража границ – очень даже внушительный. За время службы Руот показал себя хорошим офицером, он и сейчас скакал бы по горам, кабы шесть лет назад его не постигла неудача. Во время охоты пес Руота Ра́рог погиб, а сам горец получил сложный перелом правой бедренной кости. Тогда собратья по оружию смогли уберечь офицера от гибели, веларсийские маги срастили раздробленное бедро, но пса вернуть, увы, было невозможно.
Благодаря магии от тяжелой травмы осталась лишь едва заметная хромота, но потеря пса не прошла даром, нового щенка Руот брать не стал. Вместе с Рарогом из жизни всадника ушли упоение свищущим ветром и ритмом бега, боевой задор и чувство безопасности. Вместе они забирались в самые темные дебри горных лесов, скитались по долинам и мчались по заливным лугам… а ныне человек чувствовал себя ополовиненным и больше ничего этого не желал.
Руот попросил командование определить его на «доживальную» должность и был поставлен агцаром Синетравного.
– Только что прискакал посланец от кицара Муга, – доложил вошедший под свод шатра солдат, протягивая старшему офицеру клочок пергамента.
Агцар поморщился. Он умел читать, но не любил этого, считая, как и многие другие ретрограды, что письмо расхолаживает разум, ослабляет память. А без хорошей памяти в горах можно найти только верную смерть. Зато Муг страшно гордился своим знанием письменных загогулин и не ленился тратить на них время.
– Муг напал на след Гезора в Поргиданских лесах, на участке, прежде исследованном кицаром Эшке. Что ж, хорошо, что хоть кто-то их нашел.
Под взглядом агцара присутствовавшая Эшке съежилась и попыталась провалиться сквозь землю.
– След ведет дальше в горы, судя по всему, Гезор повел свою банду на плато Мителун. Между ним и нами сутки пути, может, двое суток. Немедленно послать Мугу быстрого всадника с приказом ожидать подкрепление.
Посланец покинул шатер.
– Собирайте своих людей, – тем временем приказал агцар, – и по собакам. Мне не нужно напоминать вам, насколько опасен этот преступник и какую осторожность вам следует проявить.
Общее молчание было ему ответом.
– На его совести уже десятеро наших братьев, – все же напомнил агцар. – Но это не должно дурманить ваши умы жаждой возмездия. Королевские ордалы считают, что Гезор должен быть пойман живьем, осужден по закону и трансформирован в назидание прочим. А я считаю, что мои люди должны вернуться как можно более живыми и невредимыми. С головой Гезора, отделенной от тела. Но это только мое мнение, и уж конечно никакой не приказ. Ступайте.
Офицеры поднялись и со скупыми поклонами покинули шатер.
Лагерь немедля оживился, солдаты седлали собак и проводили переклички, пока их командиры уточняли план движения.
