– Значит, она жива. У нас проблемы, – подал голос Кузьма. – Как будем объясняться? Предлагаю рубануть правду-матку и рассказать ей, что ты боженька, а я твой мессия – восставший из мертвых человек-хомяк.
– Зачем?
– Чтобы я мог спокойно превращаться в человека. Ну зачем нам какие-то тайны, верно?
– Обожди, Кузя. Сначала вернемся домой, а там уж решим.
Миверна вернулась к землянам, ведя за руль что-то очень похожее на мотоцикл. Путь продолжили раздельно: басилп гнала в ночи на рычащем механизме, будя зверье на три километра вокруг, а Владимир мчался следом верхом на Кузьме. Так они добрались до места, где Мив опять спрятала средство передвижения, и остаток пути до ее логова проделали пешком. Оказалось, что она устроила себе небольшое убежище в лесной чаще, выстроила там бревенчатый навес-укрытие, понаставила вокруг силков с оповещением, чтобы не быть застигнутой врасплох, добыла небольшой продовольственный запас. Пожалуй, и Джон Рэмбо смог бы поучиться у нее некоторым приемам выживания в дикой природе.
– Рассказывай, – попросила Мив, когда развела в ямке костер и протянула Владимиру подогретую половинку заячьей тушки.
И он рассказал.
– Я не знал, что и думать. Боялся, что ты умерла. В смысле, я уж точно бы умер, но каким-то чудом уцелел, а оттого и думал.
На отмытом от камуфлирующей грязи лице басилпа проскочило болезненное выражение.
– Когда я очнулась с диким похмельем, – сказала Мив, – вокруг был незнакомый лес. Я и не подумала о том, что ты можешь или должен был быть рядом, решила действовать по обстоятельствам. Несколько часов проводила рекогносцировку, искала оружие, еду, а нашла лагерь неких людей, снабженных примитивными средствами перемещения и огнестрельным оружием.
Она уложила на колени свое оружие. Довольно странная была штука: металлический корпус с несколькими кривыми клинками, короткий и широкий ствол, а еще там были пальцы. Натурально три массивных пальца, которыми, если убрать клинки, можно было хватать вещи. Это была не пушка, а протез, спаренный с холодным и огнестрельным оружием.
– Эти люди показались мне опасными, а потому я предпочла следить. У них были грузовики, мотоциклы, наверняка была и провизия. Я решила попробовать выкрасть немного ночью, но не сложилось. На моих глазах в лагерь привезли тебя.
– Меня?
– Тебя, Влад. А потом они и меня поймали. Тогда я еще не знала, что у аборигенов водятся собаки, отвлеклась, потеряла бдительность, и оказалось, что изменившийся ветер нес мой запах к тем, кому этого было довольно. Двое всадников напали быстро, убежать не получилось, у них было преимущество и дротики со снотворным.
Владимир слушал и задумчиво вертел в пальцах косточку.
– Нас везли несколько дней, очень торопились, а вечерами пытали. Первый взгляд оказался верным: мы попали в лапы к банде человеческих отбросов, моральных уродов, которые причиняли боль ради удовольствия и чувства власти. Особенно доставалось тебе, потому что у меня получалось не выказывать страха и терпеть боль. А у тебя нет.
Художник сглотнул, припомнив вид собственного трупа, который лежал там, в лагере, когда они с Таком вернулись.
– А ты? А они… черт…
– Догадываюсь, о чем ты думаешь. Прекрати, стал белый как слизняк. Конечно, они пытались, но я смогла их напугать, так что впоследствии ограничились лишь деревянными палками. Расслабься, говорю. Они меня всего лишь били. А вот тебя они убили однажды. В тот вечер я и вырвалась.
С горных вершин сорвался порыв особенно холодного ветра, и краем разума, тем самым краешком, который не пребывал в смятении, Владимир подумал, что хорошо, когда сидишь под боком у огромного горячего хомяка. Видимо, и Мив так подумала, потому что тоже уселась рядом, облокотившись на перину черного меха.
– Так совпало. Я постоянно перетирала эту дурацкую веревку, видишь рубцы? В тот вечер они были особенно злы, кажется, кто-то сел им на хвост, и эти отбросы стали подниматься выше в горы. Я на несколько минут не успела, мерзавец проткнул тебя вот этим клинком на руке, ударил в самое сердце. Пьяное чудовище. Помню, меня обуял такой гнев… Я набросилась на него, схватила и оторвала протез, ударила так, что он вывалился наружу. Следующее, что помню, – это трупы кругом. Видимо, я их всех убила. Конечно, убила – кто, если не я?
Посидели, помолчали.
– Но вот ты живой. Как?
– Магия, – ляпнул художник, не подумав и секунды. – Тут магия есть. Видишь Кузю? Это магия! И там магия была. Я не знаю, как иначе объяснить. А ты как вообще здесь оказалась?
Последнюю неделю или уже полторы Мив продолжала выживать. Она запаслась провизией, оружием, забрала себе мотоцикл и стала расширять радиус исследованных территорий, что было непросто, ибо гурхарадцы тоже ворон не считали. Ей удалось едва ли не ползком подобраться к их лагерю и установить наблюдение, не забывая о том, что ветер то и дело норовит предать. Через взятый с трупов бинокль она и увидела однажды его, Владимира, которого вели на допрос. Победив замешательство, басилп стала дожидаться удобной возможности и рискнула сегодня, когда посреди ночи лагерь горцев ожил, как растревоженный муравейник.
– Составим план действий, соберемся и уйдем отсюда. Рано или поздно собаководы нас выследят, спустимся на равнины, попробуем…
– Есть вариант получше. – Владимир передал ей восьмиугольник. – Вернемся на Землю и продолжим поиски на трезвую голову.
Темными сумерками хомяк пробирался по лесам, перескакивал овраги и трусил над обрывами, неся на себе двух всадников. Если бы в своей жизни Кузьма проявлял хоть немного такой физической активности, то щеголял бы телом атлета. По иронии судьбы, наилучшую физическую форму он приобрел, получив тело хомяка, чья геометрическая форма стремилась к идеальному шару.
Этот сосновый бор был стар, очень стар, он давно стал труднопроходимым, а ветви деревьев погружали его в густую темноту, так что внизу ничего не росло, кроме каких-то дико живучих и колючих вьюнов; вековой ковер ржавой хвои отвечал шуршанием на шаги. Кузьма упорно продирался через повалившиеся стволы, искал тропки и загодя примечал овраги. Холодало.
Наконец навигатор вывел их к цели, но врат соискатели не обнаружили.
– Неужели надул? – выдохнул Владимир вместе с парко́м.
– Что?
– Тот парень, который поменял эту шутку на два моих рисунка. Я же тебе говорил.
– Да, но, – Мив виновато пожала плечами, – когда я увидела этот кусочек технологий, как-то перестала слушать.
– Ты довольно часто отвлекаешься для профессионального исследователя иных миров. Хотя, возможно, это я плохо на тебя влияю. В общем, там был этот парень с золотыми волосами, который говорил, что он торговец из какой-то торговой империи…
– Подожди, подожди, золотые волосы? А глаза? А серьги он носил?
– Так ты слушала или нет?
