– Со временем его мыслительные процессы стали слишком сложными, он потерял способность общаться с нами иначе как с помощью компьютера, который обрабатывает информацию и максимально упрощает ее для нашего восприятия. Попробуем поздороваться.
Пальцы халла забегали по клавишам, сообщение ушло, и некоторое время ничего не происходило. Затем активировался маленький голографический проектор, синхронизированный с маленькими колонками, и над терминалом появилось схематичное лицо.
– Каос Магн?
– Кажется, мы привлекли его внимание. Здравствуй, Эл. Как поживаешь?
– Стагнация, – донеслось из колонок.
– Тебя все устраивает?
– Смирение.
– Понятно. Хочешь на свободу?
– Дефицит мотивации.
– Понятно. Кхм, надо бы растормошить твое сознание. Так вот, я тут затеял некоторое предприятие, и мне нужен головастый парень, который может обточить нюансы и тактику со стратегией. Никого головастее тебя я не знаю.
– Детали?
– Можно, однако я попросил бы отключить любые средства слежения, расположенные вокруг, а также исключить информацию из любых протоколов, доступных Корпорации. Ты же можешь это сделать?
– Перспективы?
– Ну, в перспективе ты получишь доступ к объективно неисчерпаемому ресурсу информации. Подчеркиваю, объективно неисчерпаемому.
Схематичное лицо пошло помехами.
– Системы наблюдения отключены.
– Отлично.
Следующую четверть часа Каос не спеша расписывал свое предприятие.
– …Таким образом, если ты мне поможешь, я навсегда решу твою проблему с нехваткой информации.
– Шанс на успех предприятия равен четырем процентам.
– Ух ты! Это обнадеживает! Отличное начало, Эл! Ну как, выйдешь из этого затхлого угла навстречу миру?
– Мнемовирус.
– Не волнуйся, у тебя будет достаточно информации для обработки, а еще я припас несколько тысяч йоттабайт совершенно свежей информации из отдаленных миров, чтобы тебе было чем перекусить в перерывах. Также у меня для тебя есть совершенно неповторимое задание: спроектировать сверхсложный техноартефакт, повторяющий технологии атланов времен расцвета империи. Тебе будет предоставлена вся информация, которой я обладаю, но она обрывочна, придется попотеть, собирая этот пазл. Уверен, что ты будешь в восторге. Прости, что тороплю, но ответ нам нужен как можно скорее.
Голограмма зарябила вновь, при этом Каос Магн не сразу обратил внимание на то, что Элджернон открыл глаза. Несмотря на свой жалкий вид, его тело не было ни мертвым, ни сухим, так что из-под тяжелых век взглянули пугающие очи, темные как космос, испещренный мириадами звезд.
– Я участвую, – раздался бесплотный шепот.
– Вот и славно! Жужу, недоносок, вытаскивай нас отсюда!
Сиятельная Ахария
Рикардо уже три минуты неотрывно таращился на нож для масла, лежавший на столе. Тот был туп настолько, что мог послужить безопасной игрушкой даже для грудничка, но если наточить и произвести разрез от уха до уха, рассекая обе сонные артерии и трахею, быть может…
По коридорам особняка разнеслось эхо дверного молотка, и Рикардо пришлось отправиться выполнять свои прямые обязанности, хотя взгляда от ножа он еще долго не отрывал.
За парадной дверью стояли двое громадных субъектов в дурацких шапках. С лица они были идентичны, лишь черные куртки разнились рисунком. Да, и еще один сжимал в руке большую книгу.
– Мы ничего не покупаем и не говорим о боге, богах и прочей шелухе. Вы находитесь на территории частного владения, убирайтесь, пока на вас не спустили химопсов.
Выдав это на автомате, Рикардо хлопнул дверью. Через час стук раздался вновь. На этот раз вместе с незнакомцами явился юстика́р, сиречь служитель городской стражи Сиятельной Ахарии. То была женщина, гуманоид, возможно, даже человек, с фиолетовыми волосами, собранными в пучок. Она предъявила значок.
– Убей меня.
– Что?
– Чем могу быть полезен, офицер?
– Эти двое явились в город, чтобы задать господину Жужу пару вопросов, и лорд Конам недвусмысленно намекнул, что господину Жужу лучше ответить на эти вопросы. Где он?
Рикардо очень тяжко вздохнул.
– Принимает ванну. Прошу за мной.
Спустя какое-то время незваные гости покинули дом договорного гостеприимства, и юстикар зашагала прочь очень быстро, подавляя порывы желудка, подкатившего к горлу, и повторяя про себя: «Это было молоко! Молоко! Это была молочная ванна! Это было всего лишь молоко! Боже, сейчас стошнит!»
Андроиды некоторое время стояли посреди улицы без движения.
– Не понимаю, почему мы никак не можем его нагнать? – наконец произнес менее аутентичный.
– Вероятно, еще не настало время, – предположил носитель книги.
– Но ведь мы посланы высшей сущностью. Все подвластно ее воле.
– Метавселенная жива. Чтобы оставаться живой, она должна иметь свою волю, а не подчиняться воле высшей сущности неукоснительно. Иначе все сущее – есть не более чем мертвая материя. Мы не можем настигнуть Каоса Магна, потому что Метавселенная считает, что время еще не настало. Когда время настанет, мы настигнем его. Довольно сомнений. Если верить иллиту, следующей точкой назначения цели был мертвый мир Айрэ́т. Сомнительно, что Каос Магн задержится там надолго. Следует торопиться. Мы отстаем всего на пару дней.
В пространстве распахнулся темный портал, и великаны покинули Сиятельную Ахарию.
Фрагмент 17
Охота или неохота? Закоренелый традиционализм. Маленькие звери неспроста такие маленькие
– Он должен так делать?! – проорал Владимир, валявшийся на полу ковчега бытия и державшийся за основу терминала управления.
– Не знаю! – прокричала Мив, удерживавшаяся на ногах за счет натренированного вестибулярного аппарата. – Но мы привели его в движение!
– Несущийся с горы мопед тоже движется! Но седок этому не рад!!!
Ковчег бытия трясся как шейкер в руках умелого бармена, и на стенах, являвшихся еще и экранами, рябила некая разноцветная муть, от созерцания которой легко было опорожнить желудок; пронзительно визжали непонятные тревожные сигналы. Физика не работала правильным образом, отсутствовала инерция, которая должна была бы колотить пассажирами обо все поверхности, но вестибулярный аппарат землянина сходил с ума, и тому легче было лежать с закрытыми глазами. Странное ощущение – тряска была реальной, организм это буквально знал, однако восприятие физики материальных тел внутри ковчега отсутствовало. Человеческий мозг не привык к такого рода информационным аттракционам.
Что-то изменилось, нормализовалось, стало светлее, художник рискнул поднять голову.
