Убирая дискомет в кобуру, Миверна с досадой подумала, что общение с людьми плохо на нее повлияло. Прежде агент сверхдальней разведки позволила бы событиям течь своим чередом. Не из черствости, а из понимания здравого смысла. Влезать в дела маркатчитаров было себе дороже, это ставило под вопрос все надежды на успех похода. Но что сделано – то сделано. Следовало убираться так быстро, как только можно, пока еще что-то дурное не случилось.
Криншар
Впрочем, у засевшего высоко в листве крон Кринша́ра, следившего за происшествием, на это было свое мнение. Активировав режим повышенной светочувствительности в линзах своего маскировочного костюма, он двинулся следом за чужаком.
Маркатчитары безмерно гордились тем, что вся их природа была заточена под охоту. Рефлексы, сила, скорость, гибкость, выносливость, острейшие органы чувств – все совершенствовалось эволюцией для выживания и процветания в этом враждебном мире, и когда дело касалось охоты, они полагались лишь на свое священное искусство и традиционные способы.
Но в прочих аспектах жизни ничто не воспрещало маркатчитарам пользоваться технологиями более высокими, чем копья и ножи. Например, костюмами, покрывавшими все тело и дававшими такой уровень маскировки, что даже звери Марката не могли ее заметить; а также сложными окулярами, улучшавшими и без того прекрасное ночное зрение.
Там, внизу, Тилге́рик, который, похоже, не понял, что произошло, смог подняться и глубоко вонзил обломок копья в тело урле́ку, поразив нервный узел. Затем молодой кот активировал свой браслет, посылая сигнал об успешном окончании охоты. Криншар, который следил за ходом Испытания Силой, ничего не стал предпринимать. Появление неизвестного, нарушившего священное таинство, стало для него задачей приоритетной важности.
Кот изящно перепрыгивал с ветки на ветку, и ему не приходилось сверяться с какими-то сканерами, чтобы избегать опасностей, – он знал их лучше, чем свои пять когтей, и легко двигался по среднему уровню леса, пока чужак неловко крался по нижнему. Забавно, этот неизвестный думал, что хорошо скрыт, но половина обитателей сумеречного царства могла распознать его присутствие.
Преследование завершилось, когда чужак выбрался из леса на крошечную проплешину возле пруда. Прильнув к одной низкой ветке, Криншар замер, ожидая, куда неизвестный отправится дальше, но вместо этого тот отключил маскировку, сразу едва ли не засветившись в сумраке. Белый цвет – ну и мерзость!
Впрочем, внимание маркатчитара быстро переключилось, когда прямо в воздухе раскрылась дверь, из которой пролился свет. Криншар быстро попытался настроить свои окуляры, но не преуспел. Ни в одном диапазоне на том месте не наблюдалось ничего материального. Поняв, что незнакомец собирается вступить в светящийся проход, маркатчитар действовал молниеносно. Из его боевого наруча выстрелила сверхпрочная леска, которая обвилась вокруг пояса чужака, Криншар дернул, притягивая добычу, и спрыгнул с высоты, бесшумно приземлившись на ноги. Чужак моментально встал и отсек леску гудящим клинком, но маркатчитар был уже тут как тут, короткая схватка завершилась ударом стилета-инъектора в область шеи. Незначительная рана, сдобренная порцией снотворного.
Когда противник упал, Криншар поднял взгляд, но не увидел ничего – дверь пропала. Двигаясь осторожно, с вытянутой вперед рукой, он сделал несколько шагов, прежде чем ощутил соприкосновение с чем-то незримым. Молниеносно отпрыгнув, маркатчитар взвалил добычу на плечо и отошел под защиту деревьев.
– Криншар говорит.
– Испытание Силой завершено, мы ждали твоего доклада раньше.
– Приношу извинения. Кажется, я наткнулся на чужаков в наших угодьях.
– Нарушители из соседних станов?
– Маловероятно. Возможно, кто-то из иных миров посмел явиться в Маркат без дозволения.
– Если это правда, они об этом пожалеют.
– Несомненно. Пришлите катер и воинов, возможно, я нашел некое транспортное средство с системой маскировки более совершенной, чем наша.
– Жди, катер уже в пути. Во славу Ому́на.
– Во славу Омуна.
Владимир и Кузьма
– Что это было?!
– Я не знаю!
– Кто это был?!
– Я не знаю!
– Куда оно ее утащило?!
– Да отвали уже, Кузьма, я не Дельфийский, маму его на танцы водить, оракул!!!
– Так, спокойно, спокойно! – Хомяк, дотоле нарезавший по ковчегу круги, замедлился. – Сохраняем спокойствие и продолжаем паниковать. Что нам делать?!
Владимир дрожащей рукой поднес к лицу зажигалку и кое-как смог прикурить. Только что на их глазах нечто неуловимо быстрое и непроглядно темное напало на Миверну, когда та была в нескольких шагах от безопасности, а потом утащило ее в лес.
– Мерзко-то как! – прошептал художник.
– Что нам делать?!
– Да не знаю я!
– Надо ее спасать! Но как?! Это мы должны влипать во всякое, а она – нас спасать! Если мы выйдем туда, то помрем! А вдруг она уже умерла?! Я видел, оно ее пырнуло! Походу, это был Хищник, братан!
– Что?!
– Хищник, блин, яутжа! Невидимый охотник за черепами! Он уже, наверное…
– Так, хватит!
– Не, ну сам посуди, у нее выдающийся кумпол, такой любую коллекцию украсит.
– Я тебя наружу выброшу, чтобы сам смог проверить, если не прекратишь наводить жуть! Наверняка хомячьего черепа у него в коллекции еще нет!
– Хомяки не очень опасны, какой из меня трофей?
Владимир взялся за панамку и вытер ею пот с лица. Идея о том, чтобы взять и отправиться на выручку, не обсуждалась, он был простым человеком в мире непростых проблем и… вообще-то, будь он профессиональным солдатом, обвешанным оружием по самые десны, еще подумал бы. Здравый смысл подсказывал, что в незнакомом окружении даже бывалый спец по выживанию рискует лишь немного меньше, чем полный профан. Там, в джунглях, его ждала, совершенно определенно, смерть, и никому он не поможет.
– Потому что мы не герои боевика и пройтись по трупам, раскидывая всех как котят, мы не можем.
– А?
– Надо ждать. На крайний случай попытаемся завести наш тарантас.
– А ты сможешь?
– Двигать его в пространстве? Я видел, как это делала Миверна, и смогу повторить с бо́льшим или меньшим успехом. Но куда нам вести ковчег? А если мы куда-то его и приведем, то что будем делать? Здесь есть оружие? Я без понятия, вообще-то. Короче, звучит паршиво, но все, что мы можем сделать, – это сесть и обождать.
И художник сел на пол. Хомяк, не нашедший, что возразить, молча залез ему на колено и тоже замер. Обоих терзал страх и сильное беспокойство, оба знали, как надо поступить, чтобы было правильно, и оба понимали, что это «правильно» их прикончит.
