— Мы только знакомы, но я восхищаюсь ею. Мы в долгу перед ней.
Аварийное освещение гудело и мерцало. Я снял маску, не мог дышать во влажном и неподвижном воздухе клиники.
— Она пришла однажды в клинику с коробкой, — продолжала мисс Вонг. — Когда она показала, что может делать тот небольшой фильтр, я подумала, что ее прислали небеса! — она кашлянула, и я ощутил, как она разглядывает меня. — Джени сказала, что никто не знал о фильтре, кроме меня.
Я слышал подозрения в ее голосе.
— Так и было. Но она пришла к нам за помощью…
— Она в порядке? — вмешалась мисс Вонг.
Арун сказал:
— Мы стараемся помочь ей.
Это не было ложью.
Мисс Вонг взглянула на Аруна, что-то в выражении лица не дало ей продолжить.
— Я рада, потому что те люди мне не понравились. Они были опасны, — сказала она и открыла дверь слева от нас.
Арун замер на пороге, побледнел. Он прошел в комнату, и я остановился за ним.
— Мы уже потеряли трех младенцев, — она посмотрела на пустой инкубатор. Белое одеяльце и простыни были в слонах и жирафах, а еще — в пятнах красной крови. — Те инкубаторы очень старые, едва работали, но хоть что-то могли, — голос мисс Вонг оборвался. — Когда электричество отключили, мы не смогли их спасти.
Еще два инкубатора в комнате были накрыты белыми простынями. От этого мне стало страшно, кожу покалывало, несмотря на жару.
— Их здоровье — всегда сложное равновесие, — сказала мисс Вонг.
Арун потер лицо руками, плечи были так напряжены, что я переживал за него.
— Мы опоздали? — хрипло спросил он.
Женщина похлопала Аруна по плечу, ощущая ту же тревогу, что я и.
— Думаю, для некоторых из старших детей с не такими серьезными болезнями есть надежда. Идемте.
Арун пошел за ней, я плелся следом, закрыл дверь в комнату, украшенную светлыми обоями с милыми зверьками. Грудь вдруг сдавило, я вспомнил, как держал маму за руки в ее последние дни. Ее кожа была тонкой, как бумага, вены проступали на ладонях. Она кашляла кровью в конце. Горе пошатнуло меня, и я прильнул к закрытой двери, пока Арун и мисс Вонг уходили дальше по коридору, разговаривая тихими голосами. Мне нужно было убраться отсюда. Я не мог вдохнуть в давящей жаре помещения. Я пошел обратно, миновал Юнли, говорящую быстро по телефону, споткнулся у стеклянных дверей. Свет солнца слепил мгновение, и я прикрыл глаза, вдохнув. Тут тоже было жарко, но все же был ветерок, что немного помогал. Я прижал ладонь к деревянной раме двери, взял себя в руки и ощутил, что в тихом дворе есть кто-то еще.
Я повернулся, скользя взглядом по нескольким деревьям и каменным лавочкам, когда заметил фигуру, наполовину скрытую большим деревом гинкго. На ней была куртка, несмотря на жару, черты скрывали тень и маска на лице. Но знакомая фигура, изгиб шеи и широко расставленные ноги, словно в проявлении власти, позволили мне сразу ее узнать.
Дайю.
Я чуть не убежал в клинику. Но я знал, что она увидела меня раньше, чем я заметил ее, и между нами словно появился ток. Она вышла из-за дерева.
Я не мог убежать.
— Что ты тут делаешь? — спросил я.
Она покачала головой, но не сняла капюшон.
— Что ты тут делаешь? Я днями пыталась связаться с тобой.
Я ощущал вину раньше, но не теперь. Не после всего, через что прошли мои друзья и я. Не после того, как я узнал, что она врала мне месяцами. Не после тех простыней в крови.
— Мы с Аруном помогаем тут, — сказал я. — Может, я и соврал тебе насчет того, куда поеду, но и ты мне врала.
Она напряглась.
— Это было во всех новостях, Дайю, — продолжил я. — Я даже видел тебя на Башне Цзинь — наследница корпорации прибудет в Шанхай, чтобы отпраздновать новое прибыльное дело.
— Джейсон, — едва слышно сказала она.
— Скажи, что я ошибаюсь, — я не мог скрыть боль и гнев в голосе. — Скажи, что все не так, как выглядит.
— Все не так, — сказала она.
— Ты — все еще наследница корпорации Цзинь?
Она долго не отвечала, а потом сказала:
— Да, но…
Я рассмеялся. Прозвучало холодно и жестоко.
— Все-таки ты — папина дочка.
Она вздрогнула.
— Как ты меня нашла? — спросил я.
— Я не знала, что ты был здесь, — она сжимала кулаки перед собой, бледные на фоне ее темной куртки. — Я тоже прибыла помочь.
— Помочь? Ты знала об этом заранее, Дайю? — я сжал потрепанную раму двери. — Твой отец это сделал. Кровь на его руках.
— Джейсон, — снова сказала она.
Я едва сдерживался от крика. Гнев поглощал меня, перед глазами потемнело на миг.
— Знаешь, сколько смертей… — я видел свою маму, доктора Натарай на полу ее кабинета, мужчину, заболевшего гриппом Цзиня и упавшего на площади рядом со мной, Виктора, который улыбался и язвил, но прятал этим боль, крохотное тело, которое уносили под тонкой простыней, капли крови… всюду. От этого меня сдавили и не отпускали эмоции. — Ты не могла этому помешать? — выдавил я.
Дайю шагнула вперед, опустила капюшон. Я знал ее лицо, каждую черточку ее тела лучше себя. Она выглядела изможденно, глаза блестели от слез. Я отвел взгляд, не мог выдерживать ее взгляд.
— Я не знала. Я увидела это в новостях, — ее голос дрожал. — Если бы я могла его остановить, я бы сделала это. Никто не знает, что я здесь.
— Почему? — спросил я.
— Я не хотела публичности, — ответила она. — Иначе был бы очередной цирк с прессой.
— Или ты не хотела, чтобы твой отец узнал, что ты помогла им? — спросил я. — Потому что ты знаешь, что делаешь — тратишь его деньги, чтобы помочь нуждающимся, чтобы сделать все, что ему не по душе?
— Почему ты осуждаешь меня за использование моей части денег во благо?
Я опустил голову, медленно вдохнул, чтобы успокоиться, унять гнев внутри себя. Я посмотрел в глаза Дайю.
— Я знаю, ты хочешь блага, — я не сомневался в этом. Она показывала мне, что заботилась, хотела изменить мир своими поступками. — Но я не знаю, может ли, — я с трудом сохранял голос ровным, — все быть прежним между нами. Врать друг другу. Вечно прятаться от твоего отца. Как я вообще могу вписаться в твою жизнь?
Она отпрянула на шаг, словно я ударил ее.
Крики у стен клиники испугали нас. Дайю, спряталась за гинкго, а два крупных мужчины привезли большой генератор на тележке и прошли во двор.
— Где это оставить? — крикнул мне один из мужчин.
— Чжоу! — Арун вышел на порог. — Нужна твоя помощь.
