— Он знал, Линь И.
— Да? — спросила она.
— Да, — я ощущал, как печаль, как живая, окутала ее. — Мне жаль, — выдавил я, горло словно само закрылось. — Это была моя вина…
«На его месте должен быть я».
— Что?
— Вик с самого начала говорил, как опасна наша миссия, но я настаивал, — сердце болело, но я озвучивал мысли. Если я и мог перед кем-то признать вину, то перед Линь И. — Я настоял на попытке, и когда меня похитили… — я отвел взгляд, ведь не мог больше выдерживать взгляд подруги, — Виктор умер из-за меня.
— О, Чжоу, — она покраснела от эмоций. — Я виню себя.
— Нет, — я был потрясен и не знал, что еще сказать. — Как?
— Я — босс, Чжоу, — ответила она. — Я с самого начала вела группу. Я знала, что нападать на корпорацию Цзинь рискованно, но не думала… — она запнулась. — Если бы я знала, что Вик умрет…
Я встал и подошел к ней, сел рядом, и она прильнула ко мне.
Линь И долго молчала. Я смотрел на ее ладони, сжатые на коленях. Слеза упала на ее ладонь, и только тогда я понял, что ее лицо было мокрым от слез.
— Линь И.
Она сглотнула, и я видел, что она пыталась взять себя в руки, чтобы заговорить.
— Он приходил ко мне, Чжоу, — сказала она. — Когда вы с Айрис прошли и получили доступ к резервной системе корпорации. Он приходил. Поговорить, — слова вылетали с силой. Я вытащил салфетку из коробки на столике у кровати, и она благодарно ее приняла, вытерла лицо и высморкалась. — Это было настоящим. Мы приближались, — она едва дышала. — Вик хотел предупредить меня, что это плохая идея. Кто-то мог умереть, так он мне сказал. Понимаешь?
Я обнял Линь И, но казалось, что я не мог дышать.
— Я сказала ему, что знала о риске. Что все мы знали, — продолжила она. — Это было так легко сказать, но…
Другим делом было платить за то, что так рискнул. Другим делом была смерть друга.
— Мне жаль, — сказал я. — Мне жаль. Но это не твоя вина.
— Вик сказал мне, что я — босс. И улыбнулся, — Линь И яростно протерла глаза. — Я знала о его чувствах ко мне, но не сказала тогда, как много он для меня значил. Это казалось таким неловким. Трудным, — она подняла взгляд. — Я была трусихой.
Я покачал головой.
— Нет, — ответил я. — Ты просто была человеком.
Линь И затихла, шмыгнув, а потом издала смешок, икнув при этом.
— Это типичный ответ Чжоу. У тебя есть книга с твоими цитатами?
— Принесу как-нибудь, — я криво улыбнулся ей, сжал ее ладонь, которая не держала мокрую салфетку. — Это не твоя вина, — хрипло повторил я.
— И не твоя, — парировала Линь И.
Мы сидели так какое-то время, в тишине, горюя вместе. Наконец, она печально улыбнулась мне и поцеловала в щеку, как старшая сестра, утешая младшего брата. Я заметил темные круги под ее глазами.
— Что у вас с Дайю? — глаза Линь И были красными, но взгляд стал пронзительным после вопроса.
Я убрал книгу на столик у кровати.
— Боги, нужно говорить об этом сейчас?
Уголок ее рта приподнялся.
— Думаю, да.
— Босс вернулся, — ответил я, шутя лишь отчасти.
— Что случилось в отеле? — спросила она.
— Ничего, — я посмотрел на потолок. — Было неловко…
Линь И кивнула, отклонилась, чтобы увидеть мое лицо, натянула на ладони рукава свитера. Я решил все объяснить, теперь я уже точно ощущал, что меня допрашивала старшая сестра.
— Особенно после произошедшего в клинике вчера, — продолжил я. — Дайю была там.
— Что?
— У нее было оборудование, чтобы помочь… оно прибыло раньше того, что мы смогли заказать.
— Почему этого не было в новостях?
Я покачал головой.
— Она помогла анонимно. Хотела, чтобы оборудование точно доставили, но пряталась от репортеров. Дайю сказала, что не хотела, чтобы это было во всех новостях.
— Или скрывала это от Цзиня? — Линь И вскинула бровь.
— И это. Она все еще наследница корпорации Цзинь.
— Вы поговорили об этом? — ее глаза стали ярче. — Расскажи мне все.
Я не хотел. Я не хотел думать о Дайю и говорить об этом. Но рассказал Линь И, что произошло в отеле с Дайю.
Линь И склонилась, пока я говорила, словно ловила каждое слово, будто я описывал сюжет одной из ее любимых манхв.
— И ты ей веришь? Что она сказала об изменении изнутри?
Я закрыл глаза и представил Дайю, то, как она всегда уверенно держалась, упрямо наклонив голову, готовая бросить вызов. Я подумал о том, как она врала мне о том, что была на связи с Цзинем все время, и как она объясняла обман.
— Да, — ответил я. — Я верю ей.
— Но доверяешь ли? — спросила она едва слышно.
Я вскинул голову, наши взгляды пересеклись.
— Я инстинктивно доверял ей еще до того, как был на то повод, и не переставал.
— Потому что она в идеальном положении, чтобы украсть прототип, — сказала Линь И. — Она поможет нам подавить Цзиня?
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Дайю
Дайю заставила себя оставаться на вечере отца до полуночи, пока гала не кончилось. Она смогла вежливо общаться с возможными покупателями или инвесторами в будущие «вертикальные города» корпорации Цзинь, но не помнила, с кем говорила и о чем. Она не могла перестать думать о встрече с Джейсоном, как ее сердце воспарило при виде него у двери номера, и как больно было стоять возле него, но ощущать пропасть между ними.
Толпа лишь немного уменьшилась. Хоть мероприятие должно было закончиться в полночь, многие гости оставались, пока были еда, напитки и развлечения. Вечеринки ее отца обычно затягивались надолго. Дайю пошла сквозь толпу, надеясь, что никто не решит с ней заговорить. Она увидела, что отец активно обсуждал что-то с женщиной в нефритовом жакете и черных штанах. Дайю узнала в женщине представителя правительства, которой ее отец давал большие взятки, чтобы получить все, что требовалось для строительства Башни Цзинь. Не желая мешать, Дайю поймала взгляд отца. Он кивнул, когда она подняла руку, показывая, что уходит. Она могла идти.
Хоть отец отсутствовал как родитель почти всю ее жизнь, Дайю научилась следовать его правилам или страдать от последствий. Когда родители развелись, ее общение с мамой стало ограниченным, потому что отец не позволял это. Дайю росла, зная, что отец обычно не обращал на нее внимания, но одна ошибка, когда он смотрел на нее, означала, что она за это заплатит: подарок на день рождения или от мамы, который она так ждала, попадал в урну на ее глазах, пропадал питомец детства без объяснений. Как она сказала Джейсону, Дайю рано поняла, когда можно сражаться. И даже когда она решала пойти против отца, она делала это скрытно, не бросая ему вызов в лицо.
