Какой же шум поднялся в столовой! Ощущение, что нахожусь не среди аристократов, а на базаре, где шумят не только торговцы, но и продаваемые и не животные.
— Леди и лорды, у вас пять минут на то, чтобы подобрать необходимый вопрос, — обрадовал лорд Йохенссельский.
Удивительно, но в комнате тот же миг воцарилась тишина. Правда, ненадолго.
— Я готов задать вопрос прямо сейчас, — с превосходством произнес принц Флориан.
Его сестра вскинула упрямый подбородок.
— Почему ты, братец? Первыми должны быть леди.
— Ваши высочества, очередность решит жребий. Госпожа Анника, будьте добры помочь мне.
Моя сокурсница и, пожалуй, лучшая подруга, обошла стол, предлагая вытащить номер. Мне достался предпоследний — семь.
— Говорят, счастливая цифра, — тихо обронила Эрик.
— Я давно перестала верить в магию цифр. И, знаешь, я не хочу задавать вопрос, который деморализует кого-то из участников. Я всего лишь хочу узнать правду о своем прошлом.
— Габриэль, не забывай, что вопрос только один и должен быть сформулирован правильно, — поддержал меня кромешник в моем желании.
Ободренная, я посмотрела на Алессандра Лескорэ, затем внимания удостоилась и соучастница его преступления. О, я знаю, о чем и кого спрошу!
Отведенное на раздумье время закончилось. Вытащившая первый номер принцесса с загадочной улыбкой готовилась задать свой каверзный вопрос.
Момент триумфа испортил лорд Йохенссельский:
— Забыл предупредить: стол, за которым вы сидите, зачарован, и за ложь придется расплачиваться.
Некромант дал знак, и стражники ввели в столовую невысокого, коренастого мужчину.
Я пробежалась по нему взглядом. Хорошо одет, но не аристократ, возможно, ремесленник или торговец. Нет, на последнего не похож: во взгляде появилась угодливость, а не расчетливый огонек при виде блестящего собрания аристократов, которым можно что-то продать.
— Господин Совинский ради лучших заказов убил своего более удачливого, чем он сам, конкурента. При этом он не пожалел и семью своего заклятого соперника.
— Я никого не убивал! — воскликнул мужчина, потрясая кандалами. — Меня оболгали! Я не желал смерти своему соседу!
Стражник подтолкнул обвиняемого в спину — тот сделал несколько шагов и повалился на свободный стул.
— Я не убивал!.. Я чист перед законом!
— Подумайте хорошенько, господин Совинский, — спокойно посоветовал ректор. — Если сейчас добровольно признаетесь в преступлении, вам скостят срок. Если соврете, вас покарает сама смерть.
— Но я же не убивал, — уже заканючил подозреваемый. — Та девка призналась, что это она…
— Вы — нет, фактически не убивали, — припечатал лорд Йохенссельский. — Вы соблазнили и угрозами заставили это сделать служанку вашего конкурента. Душа девушки, призванная на допрос, не может врать.
Ого, призыв души для допроса проводят очень редко, и не всем некромантам по силам даже подготовить правильно ритуал.
— Это вы достали яд, чтобы она подсыпала в суп своего нанимателя?
— Нет, это все она придумала и провернула…
В тот же миг мужчина окаменел. В буквальном смысле слова! Он превратился в живую статую, не утратившую естественных красок. Миг тишины, а затем послышался шорох. Статуя покрылась трещинами — то, что было раньше человеком, превратилось в прах.
Разноцветный песок с сухим шорохом осыпался со стула на пол. В воздух поднялось облачко пыли — в глазах претендентов на престол Латории плескался неподдельный ужас.
— Что это было? — тихо, словно сам у себя, спросил принц.
— Демонстрация, что чары — не фикция, так будет с каждым, кто соврет на заданный вопрос. Продолжаем испытание.
Одной из первых пришла в себя принцесса, вскинув подбородок, она задала совершенно неожиданный вопрос:
— Герцог Горейский, вы когда-то признавались мне в любви. Ваше сердце все ещё принадлежит мне?
Герцог напрягся — его невеста одобряюще улыбнулась и накрыла тонкой белой ладошкой его руку.
Некромантка уверена в своем возлюбленном? Или оставаться невозмутимой помогала фантазия, как она делает из трупа наглой принцессы услужливое умертвие?
— Ваше высочество, в моем сердце только моя невеста. — Γерцог нежно поцеловал запястье своей невесты.
Фиона вежливо скривила губы и промолчала.
Вторым задавать вопрос выпал жребий Флориану.
— О да, сестрица, ты меня поразила — невероятно коварный вопрос! — с наигранным восхищением протянул он.
Ее высочество в карман за словом не лезла:
— Верю, что ты сумеешь использовать шанс на полную, братец.
Интересно, принцесса преследовала только личные интересы или все-таки надеялась деморализовать одного из сильнейших участников? Ведь если невеста уйдет, обидевшись на герцога, она тем самым серьезно его ослабит, поначалу так точно.
—Учись, сестрица, — принц Флориан откинулся на спинку стула и вальяжно произнес: — Леди Ордика, а расскажите-ка нам, какой яд вы выбрали для покойного мужа? И да, виконт, не пейте вино, оно отравлено.
Парень-растяпа, в этот момент наливший себе бокал, неловко разбил его, не удержав бутылку. Красное вино, полилось по белоснежной скатерти, как кровь.
Завороженно глядя на творение своих неуклюжих рук, виконт Чейстер замер на месте, тогда как его помощник вскочил и оттащил стул от стола подальше прямо с застывшим виконтом. Если вино отравлено, лучше, чтобы оно не попадало на кожу.
— Итак, прекрасная графиня, какой яд вы выбрали для супруга? — насмешливо повторил вопрос принц.
Я, до этого наблюдавшая, как невеста герцога специальным амулетом проверяет пролитое вино, посмотрела на графиню. Даже в такой момент она выглядела невероятно прекрасной: белая кожа лица, обрамленная красновато-золотыми волосами, превратила ее на неземное видение.
— Леди Ордика, ответьте, — приказал лорд Йохенссельский.
Все-таки здорово принц ее прижал: если бы спросил, травила ли своего благоверного, графиня могла ответить отрицательно, если поручила это дело другому человеку. И чары правды не отреагировали бы — фактически в ответе не было бы ни капли лжи. А так, у нее прямо спросили название яда.
— Полыннный мыльник, — обреченно произнесла женщина.
Бабочка на ее лбу потускнела, а через несколько секунд от серебристого узора не осталось и следа. Графиня это почувствовала, а затем и увидела, использовав ложку, как зеркало.
Для этой участницы испытания окончились невероятно быстро: древняя магия признала негодной ту, что, совершив преступление, легко попалась.
— Полагаю, я вынуждена вас покинуть. — Глубокая складка пролегла у рта, когда графиня горько улыбнулась.
