Она пустила воду, влезла под душ. Вчерашние день и ночь вспышками стали всплывать в ее до сих пор одурманенном алкоголем мозгу.
Они с Дуськой ездили в обувной центр, она купила дивные лаковые сапоги... Она окончательно решила бросить Коленьку... Они вернулись к ней, чтобы вывезти вещи, но Коленька ее опередил. Вспомнилась пустая, унылая их квартира. Леночка заламывала руки, а Дуська заставила ее мыть полы. И вылить вместе с грязной водой всю их такую, в сущности, дурацкую жизнь с Коленькой...
Потом Дуська ушла, и пришла Катька. Принесла вина, они стали пить. Катька стала нападать на Леночку, в чем-то ее обвинять... Впрочем, Леночка прекрасно помнила, в чем. В том, что якобы она, Леночка, с какими-то своими тайными планами встречается у нее за спиной с Феденькой.
Откуда появился Феденька? Феденька тоже принес вино. Две бутылки. Оливки, фрукты, сыр... И коробку «Рафаэлло». О чем они говорили? Леночка не помнила. Помнила только, как она плакала. Как ей больно было, что ее бросил Коленька. Ведь это всегда больно, когда тебя бросают. И так логично – порыдать у кого-нибудь на плече.
А у Феденьки был день рождения. Почему он праздновал его не с Катькой?
А потом... А что было потом, она помнила не вполне. Да и вспоминать не особенно хотелось. Мучительная краска стыда залила Леночку всю от макушки до пяток: она переспала с парнем своей подруги! Это было чудовищно.
Леночка, стоя под струей воды, стала особенно яростно оттираться мочалкой. Но три – не три, произошедшее мочалкой не сотрешь. И тут же Леночке вспомнилось, как ласково Феденька гладил ее по волосам, утешал, как маленькую. А она и была рядом с ним такая маленькая, беззащитная...
Леночка схватилась за голову: и что же теперь делать?
Надо было выходить из душа. И смотреть на Феденьку. И что-то ему говорить. А потом как-то объясниться с Катькой. Это было ужасно. Но Леночка считала себя взрослым человеком, умеющим отвечать за свои поступки. Усилием воли она заставила себя выйти из ванной.
Феденька как ни в чем не бывало на кухне разливал чай.
«Интересно, – стоя в дверях и наблюдая за ним, подумала Леночка, – а ведь он тоже должен мучаться из-за произошедшего. Как он-то будет смотреть Катьке в глаза?»
– Садись, – радушно пригласил Феденька ее к столу. – Я тут у тебя немного похозяйничал... Я приготовил яичницу.
Леночка, которая по утрам употребляла исключительно йогурты для улучшения пищеварения и укрепления иммунитета, неожиданно поняла, как сильно ей хочется есть. И при этом она мучительно ощущала, что нужно все-таки что-то сказать ему.
– Хорошо, – сказала Леночка.
– Что – хорошо? – хитро покосился на нее Феденька.
Леночка покраснела: ей тут же вспомнилась их ночь любви.
– Э-э... – сказала она, готовая убить Феденьку тут же, прямо на кухне, завернуть в ковер и закопать во дворе, – хорошо, что приготовил яичницу. Спасибо.
«Правила вежливости, по крайней мере, еще никто не отменял», – успокоила она себя.
– Я рад, что сумел тебе угодить, – каким-то насмешливым тоном откликнулся Феденька.
Леночка принялась жевать, судорожно соображая, что нужно говорить в таких случаях. Но поскольку ей ни разу еще не приходилось просыпаться с парнем подруги, то она ничего путного не могла придумать. Начинать сразу ругаться на него ей как-то не хотелось. К тому же, кто из них был инициатором, было неизвестно...
– Как себя чувствуешь? – заботливо поинтересовался Феденька.
– В каком смысле? – насторожилась Леночка.
– У меня, например, голова после вчерашнего болит. Давненько я так не напивался сухим вином.
– А. Спасибо. Голова болит. Но терпимо.
– Я рад. Как тебе яичница?
Леночка не выдержала:
– Какая яичница?! Ты с ума сошел? Что я теперь Катьке скажу? И что, интересно, ты ей собираешься сказать по этому поводу?
– Я – ничего не собираюсь говорить по этому поводу, – пожал плечами Феденька. – А ты что, собираешься ей позвонить и все рассказать?
Леночка озверела:
– Ты! Ты, малолетнее чудовище, ты зачем вообще ко мне вчера приперся? Зачем ты меня напоил? Специально! Ты специально хотел воспользоваться моим положением? Бабу бросили, у нее горе, она способна на необдуманные поступки – да? Это что у вас, малолеток, спорт такой: переспи с подругой своей девушки?!
– Зачем ты так... – поморщился Феденька.
Тут ни к селу ни к городу Леночка вспомнила Дуськины наставления о том, что говорить нужно о своих чувствах, не нападая и не обзываясь.
– Я чувствую себя последней сволочью, – начала она и, не удержавшись, добавила: – Благодаря тебе!
– Я думал, я тебе нравлюсь...
Леночка снова встала в тупик. Нравился ли ей Феденька? Она внимательно посмотрела на него: а ведь он был ничего, очень даже ничего... Сидел перед ней с куском яичницы на вилке такой какой-то после их многочасовых бесед о Коленьке, совместной разработки стратегии поведения и т.д. и т.п. – такой родной. Привычный. Близкий человек.
– Ну, я к тебе привыкла...
– Я ничего Катьке рассказывать не буду. И ты не переживай. Ты сказала, вы вчера поругались...
– Ничего мы не поругались, – обиделась Леночка и с тем же азартом, с которым вчера доказывала, что у нее на одну подругу стало меньше, принялась доказывать обратное: – Мало ли какое недоразумение может быть. Просто ей показалось, что я чего-то от тебя хочу. А я ничего не хочу. И готова доказать ей это. Я...
Феденька откровенно смеялся:
– Доказать, что ты от меня ничего не хочешь?
– Я? – Леночка даже задохнулась от возмущения. – Я ничего от тебя не хочу. Это ты ко мне приперся. Я тебя не звала! У тебя правда день рождения?! Покажи паспорт.
– Не виноватая я, он сам пришел? Вот тебе паспорт.
Леночка схватилась за документ, как за последнюю соломинку. Но Феденька не соврал.
– Вон! Иди вон отсюда! – Леночка снова была готова его убить и закопать. – И не смей больше ко мне приходить! Забудь этот адрес! Забудь мой телефон! Вон отсюда!
И Феденька неожиданно легко и быстро убрался.
Леночка осталась одна. В своей непривычно тихой, чистой и пустой квартирке.
Она почему-то ужасно рассердилась: как это он после всего, что у них было ночью, так быстро смылся? С другой стороны, а кто сказал, что для него это что-нибудь значило?
Леночка снова почувствовала себя самой несчастной и одинокой женщиной в мире.
Чтобы не удавиться от горя, она привычно взяла в руки блокнот и ручку. Написалось следующее:
Не надо женщине награды,
Ей очень-очень мало надо:
