Отдышавшись, поднялась — лучше последовать его приказу и поспешить. Отыскала зеркало, заглянула в него. Ничего не изменилось, разве что на щеках розовые пятна — следы утихающего возмущения и стыда. Несмотря на то, что в целом я осталась прежней, меня облили грязью, от которой Ремарт испытывал удовлетворение. Так красноречиво и пронзительно оно проявлялось на его мужественных чертах. Как может этот беспощадный ублюдком испытывать что-то? Но перед глазами его какая-то беспомощная, полная муки гримаса. Чудовище, мало того, что терзал мои губы своим огромным членом, толкаясь в горло, заставил ещё при этом смотреть на него, когда мне хотелось зажмуриться, чтобы не видеть его огромный член, непонятно как поместившейся в моём рту. Самое мерзкое, что, наблюдая это извращённое удовольствие, бьющее конвульсиями Ремарта, я ощутила, как внутри меня раскручивается вихрь, он жёг изнутри, овивая душу железными раскалёнными прутьями. От неправильности собственных чувств хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, испепелиться в прах. Когда по щеке Ремарта прошлась судорога, а кадык нервно дёрнулся, и, прикрыв веки, он немного запрокинул голову назад, отдаваясь потоку собственного исступления, меня будто варом облили. Нечто очень сокровенное, то, что ван Ремарт никогда никому не позволял видеть, наблюдала я. И меня била ножом собственная злость — я не должна была этого видеть, не должна была ощущать кожей его удовольствие, что проникло в самую кровь, вынуждая попробовать его на вкус. Исга́р — враг, враг всего моего сердца и души. Он яд и отрава для меня, он любыми способами жаждет пустить корни в меня глубже, чтобы я кожей к нему приросла. Не дождётся! Не получит меня. Я не позволю.
Солёный вкус спермы всё ещё жёг язык и ноздри, тягучий запах оседал на нёбе. Я швырнула зеркало обратно, стягивая узел, поправила волосы, спрятала под шапку. Если он таким образом хочет окончательно сломить меня, то ничего у него не выйдет! Я найду способ, как выбраться из этого пекла, куда Ремарт меня окунул. Быть его подстилкой, выполнять любые его прихоти — я не согласна на эту участь.
Выплеснув спесь, я перевела дыхание, успокаиваясь помалу. Неизвестно, что бы со мной было, не найди меня Ремарт в Сожи. Но то, что он себе позволяет, просто неприемлемо. Я не рабыня, которую можно пользовать по первой потребности. И соглашаться на это я не хочу. И не стану.
Нужно выяснить, кто этот Фоглат, может быть, появится какая-то лазейка, возможность выбраться из капкана Маара. Кто он? Откуда? Сколько у него власти и полномочий? Я вспомнила колючий взгляд мужчины с белёсыми сурово сведёнными бровями и его тонкие губы. Он не вызывал доверия, но и отторжения — тоже. Можно попытаться… Меня чуть не вывернуло от представления того, что просто так ничего не будет. Добровольно поднимать подол, подставляя себя ради того, чтобы мне помогли — это мерзко, даже то, что сделал со мной Ремарт только что, не вызывало такого ярого отвращения. Попаду из одного плена в другой. Так пусть лучше другой, чем с тем, кто так или иначе причастен к гибели сестры.
Внутрь вошли, прерывая мои скверные размышления, вынуждая покинуть шатёр.
Закутавшись плотнее, я вышла под тяжёлое небо, но было тихо. Ночь выдалась сумасшедшей, не понимаю, как могла вынести всё это за столь короткий период. Сначала эти твари. Даже волосы на затылке поднялись от их вида и этой вони. Когда лошадь понесла меня прочь, я будто заледенела, и душа замерла. Но моё потрясение сменилось скверной вестью о том, что Донат тяжело ранен. И в заключении Ремарт выбил из строя окончательно.
Наш шатёр, где столько ночей пришлось пережить под боком исга́ра, собрали быстро. Лойоны Фоглата ждали чуть в стороне — не спешили покидать злосчастное место. По разговорам, пока я ждала команды Ремарта, я поняла, что они пришли на подмогу из соседних земель. Кажется, того самого Энрейда, который упоминал Шед. Выходит, уже сегодня прибудем в населённые места. Слава Ильнар, этот долгий невыносимо тяжёлый путь подходит к концу! Даже не верилось. С одной стороны, радость охватила меня впервые за долгое время, но с другой — неизвестность пугала.
Ремарт появился неожиданно, вырос передо мной тенью, даже окружение померкло с его появлением. Страж уже при параде. Дыхание замерло от того, как демон вновь перевоплотился в благородного воина. Он подвёл мне лошадь молча и впервые подсадил в село, казалось, задержал руки на моём поясе. Мне до кома в горле не хотелось, чтобы он ко мне сейчас приближался, касался меня, но этот демон просто не давал мне выбора — твёрдо сгрёб с земли и легко посадил на лошадь. Я не хотела смотреть на исга́ра, казалось, стоит это сделать, как сорвусь и заплачу, но невольно мой взгляд упал на стража. Как ни странно, в его взоре не было какого-то насмешливого превосходства от того, что он смог поиметь меня таким грязным способом, но и сожаления тоже не было, его не может быть априори. Кажется, он сам не в особом удовлетворении от произошедшего. Ремарт был задумчив, и непонятная тень скользила в его сумрачных глазах, в которых отражался серебристый снег.
О чём он думает? Впрочем, меня не должно это заботить, пусть катится к чёрту. Я отвернулась, не желая больше на него смотреть. Взгляд зацепился за ватагу лойонов Фоглота. Кажется, Маару не нравилась эта компания, быть может, потому и напряжён? Не даром предупреждал меня не бросаться в глаза этому мэниеру.
— Не забудь, что я тебе сказал, асса́ру, — вернул моё внимание Ремарт на себя.
— А то что?
Что он ещё может сделать со мной, кроме того, что уже сделал? Вывернул всю наизнанку, облив грязью своей похоти, сделав своей безвольной игрушкой.
— Неужели асса́ру обижена на меня?
Если бы у меня был сейчас нож, я непременно бы всадила его в чёрное сердце исга́ра, но почему-то это желание растворилось мгновенно, когда с запозданием я поняла, что Ремарт смотрит на меня снизу — кажется, это не в его правилах. Я сжала губы, испытывая полную сумятицу своих слишком острых, слишком сумбурных, противоречивых чувств.
— Оставь меня в покое, — только и ответила, злясь на себя, что тлевшая во мне ненависть куда-то подевалась, когда она так была мне нужна.
— Не дразни меня, маленькая лгунья, ещё осталось одно местечко, где меня пока не было, — прозвучало более жёстко.
Гад! Какой же гад. Я захлебнулась от возмущения и жара, что окатили меня с головы до ног, вынуждая щеки загореться.
Он отошёл, и поднялась такая суета, что я на мгновение забылась, слыша выкрики команд Шеда. Вертела головой, выискивая Доната, хотя было ясно, что с ним всё обошлось. И всё же мне было необходимо убедиться в этом. Наконец, когда все были уже в седлах и тронулись в путь, я заметила молодого стража. Донат с достоинством воина держался в седле чуть ли не в последних рядах. Я отвела взгляд, вздохнув свободней, и тут же напоролось на мрачный взор Маара, успевший поймать полуулыбку на моих губах. Ну, и пускай. Поделом ему, пусть сдохнет в собственном яде. Потому я даже не стала прятать свои чувства, дала им волю, зная, чем мне это может обойтись. Маар отвернулся, зло пнув своего скакуна в бока, послал вперёд, прочь от меня. Клубы белого крошева длинным шлейфом застыли в воздухе, скрывая от моих глаз Маара ван Ремарта.
