— Вы так добры!
Император протянул руку для поцелуя и Гаитэ, склонившись, прикоснулась губами к красному, как кровь, рубину императорского перстня, в знак признания власти и уважения.
Она чувствовала себя так странно!
Чтобы проветриться и вдохнуть немного свежего воздуха, Гаитэ вернулась во внутренний дворик. Тот успел опустеть — гости перешли во дворцовые комнаты.
Ярко светила луна, да и факелы горели вовсю, однако теней было больше, чем света. Меланхоличное пение флейт долетало сюда из внутренних комнат и около сухой чаши фонтана кружились девушки-балерины. Их лёгкие светлые платья и тонкие белые шарфы летели вслед за ними, напоминая клочья тумана, невесомого и зловещего.
Девушки смеялись. Голоса их гармонично вплетались в атмосферу вечера, перекликаясь с флейтами. Но внезапно они смолкли, словно стайка испуганных птичек.
Повернув голову, Гаитэ увидела высокую фигуру старшего из братьев Фальконэ. Прислонившись плечом к колонне, её будущий муж наблюдал за танцующими.
Лицо Торна было спокойно. Распустившаяся шнуровка на камзоле, растрёпанные волосы и тяжёлый взгляд явно давали понять, что состояние трезвости он утратил давно.
Злой и пьяный? Опасное сочетание. Танцовщицы поспешили ретироваться, устремившись в сторону распахнутых дверей.
Гаитэ пристроилась, было, за ними, но ей преградили путь.
Движения Торна были быстрыми, точными и жёсткими. Схватив девушку за плечо, он рывком припечатал её к стене.
— Нет!!!
Но, игнорируя протесты, с ловкостью и, воистину звериной быстротой, он задрал ей юбки. И прежде, чем Гаитэ успела осознать, что делает, она со всей силы отвесила императорскому сыну оплеуху. Да какую! Рука заныла.
Оба застыли, глядя друг на друга в изумлении. Он — неверующе, она — с испугом и вызовом.
На красивом лице Торна обозначился хищный оскал — он явно собирался отыграться. Гаитэ с ужасом поняла, что осталась один на один с мужчиной, для которого, судя по всему, совершенно не существовало правил.
Движение его руки Гаитэ не отследила, лишь почувствовала, как её оторвало от земли. Спина больно пересчитала все кирпичи на стене. Ловко расправившись со шнуровкой на её платье, Торн нырнул рукой за корсаж, сжимая её сосок между указательным и большим пальцами.
Боль была острой, но бледнела на фоне унижения и стыда.
— Пустите меня! — возмущённо прохрипела Гаитэ. — Прекратите! Мне больно!
Торн слегка ослабил хватку, позволяя ногам Гаитэ коснуться земли, но лишь носочками пальцев. Это куда больше походило на пытку, чем на милосердие.
— Больно, — хмыкнул он. — А ты хотела бы от изнасилования получать удовольствие? — добавил глумливо.
— Я бы вообще предпочла избежать подобного развития событий, — сдавленно прохрипела Гаитэ. — Изнасилование — не лучший способ понравиться девушке!
— Девушке? Вот как? В Саркасоре такие ещё остались?
Оставив в покое грудь Гаитэ, он с силой сжал ей щёки, так, что губы непроизвольно раскрылись, как у рыбки.
Мгновенно воспользовавшись ситуацией, Гаитэ клацнула зубами, вонзая их ему в пальцы.
Сам напросился!
Она рассчитывала, что Торн ослабит хватку, и это даст ей шанс вырваться. Но просчиталась. Зарычав от боли, мужчина не отдёрнул руки. Лишь зло рассмеялся ей в лицо:
— Так-так! Наш маленький зверёк точит зубки?
Внезапно отпустив, Торн позволил Гаитэ мешком рухнуть себе под ноги, но в следующий момент его пальцы грубо схватили её за волосы и мир вспыхнул всеми красками боли. Вырванные с корнем волосы то ещё удовольствие.
Инстинктивно, Гаитэ подняла руки к голове, хватаясь за его ладонь, чтобы ослабить жёсткий рывок, не сразу сообразив, что стоит на коленях. Лишь потом дошло, что эту позу для неё выбрали преднамеренно и она с ненавистью глянула на Торна снизу вверх.
Такое красивое лицо. Такое обманчиво одухотворённое. Но при определённых обстоятельствах даже красота способна вызывать отвращение.
Очередной рывок заставил её, застонав, подняться на ноги. Рука Торна оплела талию, удерживая крепко и властно, не пошевелиться.
Чтобы не упираться подбородком ему в грудь, Гаитэ была вынуждена запрокинуть голову.
— И это всё, на что хватает вашей фантазии? — дерзко фыркнула она, изо всех сил упираясь ему руками в грудь и плечи. — А я-то слышала, что вы умеете обходиться с женщинами! Интересно, сколько денег пришлось заплатить, чтобы обрасти славой хорошего любовника? Ведь, судя по вашим манерам, до сих пор если вы успешно за кем и ухаживали, так это за скотиной на ферме!
Высвободиться не получалось. От ярости и страха кружилась голова:
— Вы жалкий! Ни на что не годитесь! — кипятилась Гаитэ. — Только трус демонстрирует силу безоружной женщине, измываясь над ней, упиваясь своей безнаказанностью! Трус и негодяй! Ни одна женщина в здравом уме вас не захочет!
Гаитэ смерила Торна презрительным взглядом, хотя смотреть на человека свысока, будучи почти вполовину ниже его ростом, задача не из лёгких.
Наклонив голову, Торн с издевательской усмешкой слушал её речи, не выпуская из жадного кольца рук. В жёлтых, тигриных глазах, светилось злое веселье.
— Не захочет, говоришь? Скажи, что может знать о плотских желаниях маленькая скромная монашка, вроде тебя?
— Только то, что вы мне его не внушаете!
— Да я пока и не пытался.
Воспользовавшись тем, что он на мгновение ослабил хватку, Гаитэ сорвалась с места, проворная, как птичка. Но чёртов Торн, несмотря на свой внушительный рост, оказался не менее быстр. Легко, играючи, он перерезал ей отступление в том единственном направлении, в котором Гаитэ могла бы найти помощь.
И удовлетворённо расхохотался. Для него это было забавой. Он наслаждался этой игрой в кошки-мышки.
— Ты же не надеялась, что удастся безнаказанно оскорбить меня и улизнуть?
— Я вас не оскорбляла!
— Да неужели?
— Говорить правду не значит оскорблять.
— Ещё как значит, если правда не по душе. А ты резвая! Скачешь, как коза. Но вот я тебя и поймал!
Торн схватил Гаитэ со спины, и, игнорируя испуганные и возмущённые крики, прижал к себе так сильно, что даже сквозь пышные юбки она ощутила его твёрдый, как камень, член.
— Нет! — крикнула она, но, вновь прислонив её спиной к колонне, Торн навалился сверху, прижимая всем телом, покрывая обнажённую кожу груди и шеи жалящими, как осы, поцелуями.
Он был силен как бык.
— Помогите! — крикнула Гаитэ, потеряв всякую надежду освободиться.
Дом полон людей. Должен же хоть кто-то её услышать?
— Помогите!!!
