Наверное, было бы проще, испытывай Гаитэ к Сезару лишь простое вожделение. Но всё обернулось гораздо хуже. Уж скорее под определение «похоть» походило то, что она приняла за любовь по отношению к Торну — восхищение красотой и наслаждение, что она испытала в его объятиях. А душе в этом союзе всё время чего-то не хватало.
С Сезаром, несмотря на все его недостатки, Гаитэ чувствовала себя иначе. С ним было то, что глубже и сложнее похоти — то самое созвучие, гармония, которые никогда не достигаются искусственным путём, которые идёт словно бы от истоков самой природы, как данность — либо есть, либо нет. Ни привычка, ни искусственное выстраивание отношений, ни многолетнее сожительство этого не дают.
Наверное, такое полное созвучие, совпадение с другим человеком, непрерывная тяга к нему и называются любовью?
Какая ирония судьбы! Так ошибиться с выбором!
Но так или иначе, Гаитэ дала слово Торну. А Сезар, номинально или нет, женат на другой женщине. Как бы не пела душа, как не рвалась бы к нему — этот союз невозможен.
Может быть с Торном Гаитэ никогда не познает всей полноты счастья, но совершенно без сомнения, если поддастся своей слабости, не только она сама, но и другие смогут испить несчастья и бесчестья полным ковшом.
Лунный свет и мужчина, созданный для неё. Такой близкий и — такой недоступный.
Был бы он доступней, если бы она столь опрометчиво не сделала всё возможное, чтобы заполучить Торна?
Впереди стал вырисовываться небольшой посёлок. Высокие башни охраняли берег, а перед ним покачивалась небольшая рощица мачт — это стояли на рейде торговые судёнышки и баржи, на которых плавала по каналам местная знать.
Вскоре они поравнялись с одной из барж и перебрались на неё. Гаитэ смертельно устала, но хотела не столько отдохнуть, сколько просто побыть в одиночестве, чего на барже сделать было невозможно.
— Ваша Светлость, — приветствовал Сезара человек с рябым лицом, — прошу вас. Вам лучше присесть там.
Они оба устроились на мягких подушках, разбросанных на южный манер по дну баржи.
Гаитэ с облегчением заметила, что романтические настроения покинули её спутника. Лицо его вновь выглядело осунувшимся, озабоченным и сердитым. Ей даже показалось, что он выругался в ответ на какую-то фразу незнакомца.
Впрочем, ничего удивительного в смене настроений Сезара не было. Удавшийся побег — это хорошо, но какого это прославленному воину, гордому, как владыка преисподней, под покровом ночи бежать от повергнувшего его врага? Впрочем, если бы армия не предала его, не было бы этого бесчестия и позора. Никогда не стоит доверять наёмникам, да ещё и иноземцам, в придачу.
Да. Миссию они провалили. Мечтали остановить междоусобицу в истерзанной стране, а вместо этого — постыдный побег и унизительное поражение.
— Духи свидетели, я отомщу, — бормотал Сезар. — Не будь я собой, если всех и каждого не заставлю заплатить за это!
Глава 26
Как Гаитэ и предполагала, слухи опережали их прибытие в столицу. И, как всегда это бывает, поражение ни у кого не находило сочувствия.
Горе павшим. На их долю достаются лишь насмешки.
«Может быть я зря беспокоюсь о будущем?», — размышляла Гаитэ. — «Может быть, Торн сам откажется от нашей помолвки и всё само собой разъяснится?».
Стоило им переступить порог императорского дворца, Эффи кинулась на шею брату с искренней радостью, которую не подделаешь:
— Сезар! О, Духи! — отпрянула она с искажённым лицом. — Я ладонями чувствую твои кости! Как же ты исхитрился так исхудать всего за пару недель?
Её взгляд обратился к Гаитэ:
— И ты тоже похудела. Сейчас же прикажу принести чего-нибудь с кухни!
— Не стоит утруждать себя ради нас, — покачала головой Гаитэ.
Сезар резко озвучил вопрос, терзающий и её:
— Где Торн? Почему он нас не встречает?
— Торн отправился по моему секретному поручению, — донеслось из-за спины, заставляя всех обернуться на голос вошедшего Алонсона. — Но он вот-вот вернётся и будет счастлив увидеть свою невесту.
Все склонились в поклоне, но Алонсон, перехватив руку сына, помешал тому завершить церемониал:
— Я не устану благодарить Духов, что они вернули тебя ко мне целым и невредимым, сын! — с чувством проговорил Алонсон.
Гаитэ на мгновение сделалось горько оттого, что её мать никогда не скажет ей ничего подобного.
— Отец, — заговорил Сезар, — мне нужно сообщить вам важные новости. Это не терпит отлагательств.
— Отлично! Как только приведёшь себя в порядок, передохнёшь…
— Я же сказал: безотлагательно!
— Ну, хорошо, — сдался Алонсон, — ступай за мной.
Мужчины вышли.
Эффидель с любопытством разглядывала мужской костюм, в который, по воле случая, пришлось облачиться Гаитэ.
— Твой вид необычный, — от улыбки на щеках девушки появились лукавые ямочки. — Но по-своему очень милый.
— Спасибо, — кивнула Гаитэ. — Но, как бы то ни было, я предпочту переодеться.
— Конечно! Немедленно прикажу слугам приготовить горячей воды для ванны.
— Буду благодарна.
Обмен любезностями прошёл без сучка и задоринки.
Гаитэ видела, что Эффи не терпится вызнать подробности, но у неё не было желания разговаривать. Причиной тому была не только усталость. Пусть отец и братья Фальконэ сами сообщат о несчастьях, ей лучше придержать язык за зубами и не давать лишнего повода для сплетен.
При новости о том, что Торн их не встретил, Гаитэ испытала противоречивые чувства. С одной стороны — облегчение, с другой — огорчение. Отчего-то мерещилось, что первая встреча будет самой трудной и определит дальнейшее направление их отношений.
Гаитэ с наслаждением искупалась, переоделась в нарядное платье. Чтобы волосы быстрее высохли, растянулась прямо на полу, на большой медвежьей шкуре, перед весело пылающем пламенем в камине. Его розовые блики плясали, переливаясь, на потолке, отражались от гладких плит, она лениво следила за их мерцающим отражением.
Дверь скрипнула, впуская в жарко натопленную комнату холодный воздух.
Приподнявшись на локтях, Гаитэ увидела стоявшего на пороге Торн, державшего в руке только что снятый доспех.
— Здравствуй, дорогая невестушка, — с сарказмом протянул он.
И этого наигранно весёлого тона было вполне достаточно, чтобы понять, что подозрения и опасения Гаитэ насчёт грядущих сцен ревности и отсутствия тёплого приёма, кажется, не только не лишены оснований, но и вот-вот сбудутся.
Она села и, чтобы сдержать дрожь, обхватила руками колени, выжидающе глядя на жениха снизу вверх.
