Гаитэ не оставляла тревога, причём за обоих братьев разом. Она больше не мучилась моральной дилеммой, как быть и что делать с противоречивыми чувствами, терзающими сердце. Её куда сильнее волновало то, что один из братьев в предстоящем противостоянии может вообще не выжить.
Она всем сердцем желала, чтобы Торн стал императором. Как иначе? И почти не сомневалась в исходе голосования. Всё же будущее не могло не тревожить. Оно было неустойчивым, смутным, неясным, как день в туманную осень.
В городе до окончания выборов было неспокойно и сердце ныло от тревоги, так что приезд Эффидель стал отличным поводом развеяться.
— Как я рада тебя видеть! — искренне обняла Гаитэ младшую сестрёнку мужа.
Эффи выглядела встревоженной:
— Решила нанести тебе визит. Ждать новостей приятнее вместе. Ты в курсе, сколько брату пришлось заплатить за голоса?
— Торн не считает нужным делиться со мной такими подробностями.
— Так нужно было спросить Сезара! Уверена, он охотно прояснил бы тебе ситуацию, посвятив во все аспекты политических игр, — тонко улыбнулась Лисичка.
— Рада буду узнать новости от тебя. Что слышно? В какую цену нам обойдётся корона, которая и без того наша по праву?
— Я слышала о девяти мулах, гружённых золотом и драгоценностями, доставленных в условленное место.
— Думаю, это не для подкупа, дорогая Эффи. Скорее всего, средства пойдут на армию.
— Может быть, — согласилась девушка, хмурясь. — Быстрее бы, что ли, всё это уже заканчивалось? Всё ждёшь да и ждёшь. Надоело! Последние нервы измотались!
— С тех пор, как ваш отец погиб, нет покоя.
— И вряд ли будет, — вздохнула Эффи.
Гаитэ решила её приободрить:
— Нужно просто немного потерпеть, скоро всё закончится. А пока велю приготовить чаю. Выйдем на балкон? — предложила она. — Там легче дышится.
На небе не было ни облачка. Солнце светило ярко, оставляя на земле чёткие, густые тени. Звонко щебетали птицы. Ветерок освежал щеки, играл девичьими локонами, шевелил тонкую материю у горловины платья, обнимая плечи.
Служанка, внеся поднос, поставила его на маленький столик. От горячего чая тонким паром струился лёгкий аромат.
— Спасибо, — кивком поблагодарила её Гаитэ.
— Приятного аппетита, госпожа, — с улыбкой ответила девушка.
— Как долго тянется ожидание, — снова вздохнула Эффи. — А спрашивается, чего мы ждём? Наш брат вряд ли станет дарить больше любви и заботы, сделавшись императором, чем дарил её, будучи герцогом.
— Но, если он не станет императором, проблем у нас будет ещё больше, — возразила Гаитэ. — Давай пока оставим политику и, как и полагается двум женщинам, поговорим о любви? Расскажи, как идут твои дела с мужем? Ты довольна браком?
Эффи откинулась на спинку стула, барабаня пальцами по подлокотникам кресла:
— Откровенно говоря, не знаю. Мой муж практически бесполезен во всём, но покорен и никогда меня не обижает. Вреда от него нет, но счастливым такой брак не назовёшь. Я не люблю мужа.
Эффидель прервала речь, зорко вглядываясь в даль.
Встревоженная, Гаитэ проследила за её взглядом туда, где густой чёрный столб дыма пачкал яркую синеву небес.
— Что это?!
Встревоженные, молодые женщины подошли к балконному бортику.
— Кажется — пожар, — медленно проронила Гаитэ.
— Пожар? — испуганно ойкнула Эффи. — И что это значит для нас?
— Вряд ли что-то хорошее. Пошлю слуг. Пусть узнают наверняка, в чём дело.
На зов Гаитэ явился личный слуга Торна, Маркелло, оставшийся во дворце за старшего.
— Госпожа? — поклонился он ей.
— Заседание палаты лордов ещё продолжается? — встревоженно спросила Гаитэ.
— Да, сеньора.
— Ты знаешь, почему поднимается этот чёрный дым? — потребовала ответа Эффи. — Что-то случилось? В чём дело?
— Гвардия Их Величества, госпожа — после последнего похода им не заплатили жалованья, вот они и подняли восстание. Грабят город.
— Как они смеют?! — округлила глаза Эффи, то ли от ужаса, то ли от возмущения. — Второй раз за месяц эти бунты!
— Боюсь, это будет продолжаться до тех пор, пока ваш брат не возьмёт власть в руки крепче. Шакалы смелеют, когда лев готов пасть.
— Мы не пали! — возмутилась Гаитэ.
— Положение серьёзное, госпожа.
Судя по всему, так оно и было.
— Гвардейцы на своём пути уничтожают всё. Дворцы некоторых лордов уже подожгли.
— Неужели никто не поддерживает порядок в столице?
— Большая часть верных нам гвардейцев охраняет Палату, а в моём распоряжении, госпожа, лишь немногочисленная охрана, — развёл руками Маркелло. — У меня недостаточно сил, чтобы вмешаться. Суметь бы оборонить дворец и вас.
— Думаешь, они осмелятся прийти сюда? — испугалась Эффи.
— Думаю, госпожи, вам лучше уйти с балкона, внутри вы будете в большей безопасности, — посоветовал Маркелло.
— Распорядитесь, чтобы никто не оставался снаружи, — приказала Гаитэ. — Заприте двери.
Время тянулось мучительно медленно. Никаких новостей не приходило — ни дурных, ни хороших. Эта глухая тишина была хуже всего. Гаитэ начали преследовать мысли о том, что с Торном или Сезаром случилось что-то нехорошее.
Когда стемнело, сделалось хуже. Стоило подойти к окну, становилось видно розовое марево — это горела столица.
— Госпожа, успокойтесь, — увещевал Маркелло, — Беспорядки скоро подавят, не сомневайтесь. Если бы восстание представляло опасность, ваш муж бы уже прислал сюда людей. Раз он не делает этого, значит, ситуацию под контролем.
Слова слуги казались разумными.
Однако ближе к полуночи Маркелло запел совсем другую песню:
— Обстановка в городе накаляется, госпожа. Нужно быть готовыми к тому, что, прорвав оцепление, восставшие гвардейцы смогут прийти сюда. И это не робкая чернь, как в прошлый раз. Это опытные воины.
— Что же нам делать?
— Гвардия подчиняется императору. Его жену и сестру они вряд ли посмеют тронуть. Но всё же следует быть наготове. Здесь, внизу есть потайной ход. Лучше спуститься ниже, чтобы при необходимости можно было в нём скрыться.
— Госпожа, — доложил слуга. — Прибыли Его Светлость герцог Рокор.
— Впустить немедленно!
Гаитэ надеялась, что муж Эффи принесёт новости от Торна.
— Жозэ? — кинулась к мужу Эффи. — Ты видел хоть кого-нибудь из братьев? Они в курсе, что происходит? Хоть что-то предпринимается, чтобы остановить этот кошмар?
