Мы не должны считать, что человек – что-то вроде разума в бочке, что мы не более чем центральный процессор, подобный компьютеру, произвольно взаимодействующему с миром. Наоборот, связь нашей психики и тела – поз, движений, всех физических показателей – необходима не только для формирования эмоций, но и для мышления. Наше физическое состояние – ключевой фактор, управляющий нашими взаимоотношениями не только с окружающей средой, включая искусственную, но и с другими людьми. Благодаря технологиям виртуальной реальности мы знаем, что наш мозг предрасположен к мысленным перемещениям из одного времени и места в другое и что наше представление о собственном телесном воплощении неустойчиво. Инвертоскопы, шлемы иммерсивной виртуальной реальности или устройства дополненной реальности, такие как очки Google glasses, меняют наше восприятие формы собственного тела и его границ. И хотя мы уже начали понимать механизмы этого процесса, но еще даже не задумались над тем, какие перспективы эти знания открывают перед человеком.
Я пока еще не решил, как мне относиться ко всем этим открытиям: и к тем, что уже сделаны, и к тем, что только намечаются. С одной стороны, я в восторге от появления технологий, которые помогут полностью объяснить феномен самосознания и телесного самоощущения. Нет сомнений в том, что они подстегнут развитие революционных и экспериментальных методов психологии, которые я уже сейчас использую в полной мере. С практической точки зрения я вижу огромный потенциал технологий, с помощью которых мы сможем строить новые отношения, посещать недоступные места и создавать фантастические пространства для обучения. Но с другой стороны, я немного обеспокоен тем, что эти технологии в случае их дальнейшего распространения могут обесценить самые дорогие для меня аспекты моей жизни. Если, как говорит Ник Хамфри, одно из главных эволюционных преимуществ самосознания в том, что контакт с сенсорной средой, которую мы воспринимаем непосредственно и индивидуально, придает смысл нашей жизни, то есть повод предположить, что в будущем технологиями, позволяющими перемещать нашу точку зрения с одного места в другое, смогут воспользоваться самые разные заинтересованные стороны от мебельного магазина до политической партии. Уникальный индивидуальный опыт обесценивается.
Когда гуляю по лесу, вглядываюсь в листву у себя над головой, наблюдаю за тем, как ветер волнует кроны деревьев, слушаю пение птиц и шорох собственных шагов, я получаю удовольствие еще и оттого, что понимаю: в данный момент времени это все только мое. Я наслаждаюсь уникальным моментом во времени и пространстве, который никогда не повторится. Вальтер Беньямин в своем эссе «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» утверждал, что воспроизведение идентичных копий произведений искусства изменило само значение оригинальности работы, поместив ее в новый контекст
{165}. Возможно, нам теперь стоит так же переживать не только за искусство, но и за все свои ощущения. Беньямин был обеспокоен тем, что, когда стало возможным делать идентичные копии любых произведений, эти копии, вырванные из оригинального контекста, не только обесценили оригиналы, но и изменили само их значение. Аналогичным образом имитация эмоционального опыта, хотя и имеет свои преимущества в виде его массового распределения и распространения, все равно неизбежно растворяет и обесценивает наши ощущения. Когда мои дети пожимают плечами при виде настоящей кости динозавра и поворачиваются к экрану дополнительной реальности, на котором они видят лишь представление художника о том, как мог выглядеть обладатель этой кости в движении, я начинаю верить, что именно такое обесценивание реального и происходит сейчас. В экспонате больше нет ничего примечательного, потому что можно созерцать его аутентичное 3D-изображение, которое окажет на органы чувств человека тот же эффект. Контекст переживаний в мире, сшитом, как лоскутное одеяло, из увековеченных в чипах памяти частей пространства и отрезков времени, теряет всю свою значимость. Если Беньямин боролся с последствиями воспроизведения художественных работ, то последствия воспроизведения реальности будут ошеломляющими, и в то же время это часть будущего, к которому мы еще даже не начинали готовиться.
Глава 8
Пространство и технологии: механизмы в мире
Когда мы погружаемся в виртуальную реальность, мы, по сути, оказываемся внутри компьютера. По большей части мы выходим из физического мира и отдаемся во власть программы, определяющей то, что видим и слышим, и тщательно контролирующей наши двигательные реакции, создавая иллюзию того, что мы пребываем совсем не там, где находится наше тело.
Тем не менее существует еще и совершенно другой способ, которым технологии могут пронизывать пространство, и лучше всего его можно описать, поменяв фигуру речи «голова в машине», подходящую, скорее, для описания погружения в виртуальную реальность, на словосочетание «машина в голове». В условиях повсеместной компьютеризации (Юбикомп
[11]) программа становится целым миром. Покойный Марк Уэйзер, ученый из научно-исследовательского центра Xerox PARC в Пало-Альто и автор идеи о «вездесущих вычислениях» как о принципе взаимодействия среды и технологий, считал свой новый подход результатом эволюции роли, которую технологии играют в нашей повседневной жизни и которая соответствует человеческому поведению лучше, чем это было на предыдущих этапах отношений между человеком и машинами, начиная с эры гигантских компьютеров размером с комнату до эпохи их медленного превращения в более компактные персональные компьютеры, умещающиеся на столе.
В постоянно цитируемом докладе, написанном в 1996 г. вместе с Джоном Сили-Брауном, Уэйзер объясняет изменяющееся влияние компьютеризации, используя одну простую замечательную метафору: «внутреннее офисное окно». Это окно обеспечивает хитрый двусторонний обзор. Офисный работник видит действия сослуживцев, находящихся в другом помещении. Проплывающие мимо головы могут сигнализировать о каком-то событии, например о начале совещания или обеда. А голова, постоянно появляющаяся в окне, может говорить, что кто-то хочет зайти. Тем, кто снаружи, свет в окне сообщает, что хозяин офиса на месте. Один лишь взгляд в окно извне – и вы уже знаете, что происходит в офисе. Один ли там человек? Говорит ли он по телефону? Уэйзер и Сили-Браун описали функцию офисного окна как «спокойную технологию». Спокойную, потому что она не находится в центре внимания людей, разделенных стеной, но тихо, словно издалека, снабжает информацией обе стороны и помогает организовать их поведение. В своем кратком, но очень глубоком докладе Уэйзер и Сили-Браун говорят, что главное преимущество этой технологии – ее способность заставить нас «чувствовать себя как дома» или, выражаясь авторским языком, создавать ощущение «связанности», держа нас в курсе событий, о которых следует знать, и не требуя сфокусированного внимания. Несложно провести параллель между подходом Уэйзера к повсеместной компьютеризации и процессами, о которых я упоминал ранее, когда описывал пользу свободного несфокусированного внимания или «очарованности», которые представляются естественным способом распределения внимания в природной среде
{166}.
